Где тень? что свет?

                Из тени в свет перелетая, –
                Она сама и тень и свет…
                Арсений Тарковский

Из света в тень перелетает…
Она ко мне не из Китая,

но из твоей улыбки
в твою ухмылку.
В бессрочный миг, что горе мыкает –
из той минуты, что, как счастье, зыбка,

как счастье, ветрена,
как счастье, заблужденьям вверена…
– Как счастье,
                вечностью беременна!
– Беременность, увы, облыжна.
Но я того не ведаю:
ведь знанье это для счастливцев лишнее.

– Трюизм  и истина:
                где знанье, там печали,
там ждут ночами
подсчеты шансов, что упущены
уже…
 –Хоть и объявятся, быть может,
в будущем.
– Чуть раньше,
                чуть позже
просыплет беззаботная Фортуна
их разноцветное драже.
Фортуну рок сумеет облапошить.
И вновь она
с пустым кульком ко мне прийти обречена.

Из полдня в ночь перелетает…
в ее паскудную бессонницу.
Не бабочка
под солнцем,
не ласточка
над тучей:
земная участь
что мной сполна оплачена
фальшивым златом грез…
– И честным серебром моих же слез
вот потому
              и будет
                в срок
                оплакана!

Из света в тень.
Из нынче в день
вчерашний,
еще отважно суматошный,
еще не ставший страшным,
уже тревожный…
– Уже
меж истиной и ложью на меже,

Еще в самообмана блеске… -
Но вроде бы слегка облезла –

– чуть-чуть… едва заметно…
прелестной грезы позолота,
как если бы была подложной,
как если б прикрывала
                нечто медное.
Как если б веру ересь гложет…

– А Бога-то и вправду нет!
Есть лишь кумир из подлой этой меди.
(На злато не хватило сметы.)
И есть обманутый поэт.

…Еще в самообмане…
– Уже прозрения на грани.
В его нещадном
возгоранье:
сначала
всего лишь в чаде,
потом в неверия дурманящем угаре,
потом в пожаре…
В его наглядности слепящей!
– в той, что и вновь, и снова в чаде,
сознание гнобящем…
в самой душе клубящемся...

Мой малый мир из Божья мира вынут.
Он наизнанку вывернут.

Где ясность зрения –
                там темень участи:
какой же сучьей!

А там, где я незряча –
                как светлА она!
Ведь ангелы являлись мне в чулане
черном,
и пели мне, упасть однажды обреченной
в реальность  пустыря бескрайнего –
не падщим ангелом,
                а дурочкой подраненой.

Что слыло явью,
всего-то кажимость.
лукавая.
Личина, что, как лик, накрашена.
Забава
нави ли?
твоя ли?

Ах, как прекрасно, ласково неведенье…
Но жаль, не добродетельно.
Как зренья праведность жестока!
– Так что же беспросветно?
Свет ложный иль истинная тьма?
...Раз нет ответа,
не выколоть ли око?
Или сойти с ума?