Белый Суд

Сначала — белый. Только белый.
Ни неба, ни земли — пустяк,
как будто мир ещё не создан,
но смерть от страха уже сожгла косяк.

И лёд трещит — не от морозов,
а от того, что время вспять
решило двинуться, и мёртвых
вынудило встать.

Они поднимались без усилий,
как тень встаёт от света дня.
Без пола, возраста, имен —
лишь оболочка бытия.

Ни бород, ни волос — голо.
Как будто жизни не было никак.
Они стояли, как солдаты,
не смев ни плакать, ни вскричать.

Кто я? Что я? Страшно, почему?
Не спрятаться, не умереть.

А сверху — только белизна,
и в ней — присутствие настолько
страшное, что кровь
кипела обжигая кожу.

Тишина стояла веками,
пока Он — не заговорил.

Голос громом вопросил:
— Скажите, дети, почему вы жили мерзко?
За что любили грех? За что вы предали Меня?

Люди от страха вырвали себе волосы
и пальцами тыкали в друзей, в мать и сына,
обвиняя всех.
Спасти бы лишь себя —
никто не мог иначе,
потому что ответов не было.
Потому что никто не верил в это.
Прошли века.
И даже стыд — забыл, за что он здесь.

И тишина опять упала,
словно гильотина на повинного раба.

Один — кто был, кто стал — не ясно,
ни женщина ли он, ни муж,
ни старец, ни юнец —
взял дрожащими руками
книгу,
выпавшую из болота белой пустоты.

Обложка тёмная.
Слова знакомые.
Достоевский.

он поднял её и прошептал:
— Вот… здесь ответ. Я думаю, ты примешь…

И вновь качнулась тишина.

А Бог взглянул —
и улыбнулся.

Прощён был каждый.
Никто не понял, почему.
То ли в том ответ в искусстве,
то ли в Фёдоре самом,
а может, ты сам придумаешь, в чём смысл.

Первородный грех прощён,
и в Эдем обещанный зайдём.
Какая же странная свобода тут,
в раю, без возможности выбрать страх…