Момент счастья

В детском саду всегда пахнет котлетами.
Не молоком,
не кашей манной,
не киселём,
а мясными котлетами.
Мне бы варенья вишнёвого,
но нужно бежать за билетами.

У нас с женой незапланированный выходной.
Опера.
Ничего не смыслю в этом, но солист потрясающий.
Слушаю и удивляюсь.
Метр с кепкой, а голос твёрдый, глубокий.
Держится он уверенно, улыбается крупными белыми зубами.
Франт!
Такого бы в шахту, но нельзя.
Талант нельзя зарывать.

Во время антракта разглядываю портреты артистов,
очень люблю угадывать, кто есть кто.
Вот этот носатый — Арлекин.
А это — фея тонконогая.
Приглянувшуюся красавицу искать сложнее всего.

В буфет иду не сразу — после первой волны,
когда идейные дожёвывают бутерброды с икрой,
смоченные разбавленным коньяком,
подневольные зевают и жмутся по углам,
а публичные позируют —
у стола,
у стула,
у лестницы,
с программкой и без.
Чёрт возьми. Подали третий звонок. Пора.

Я люблю оперу.
Люблю за послевкусие.

Мы возвращаемся по челябинскому арбату
(кто этот первый дурак? ну тот — кому первому пришла в голову мысль назвать часть улицы Кирова Арбатом?),
идём неспеша, довольные прожитым, каждый думает о своём.
Я думаю
о белозубом солисте,
о дирижёре в яме,
о люстре,
о бутербродах,
о немолодой даме в вызывающем платье
и о том, что в театре по-особенному пахнет.
Жена держит меня за руку и тоже думает.
Хорошо это — думать рядом.

Город пахнет осенью.
Ещё не сопревшей, но уже отдающей лёгкой горчинкой.