Есенину...

"Не жалею, не зову, не плачу..."
Проще быть, наверное, таким, —
Быть невозмутимым, как апачи,
С верным луком — для врагов тугим.

И, встречая золотую осень,
Не пускать горячую слезу,
Все проблемы поделив на восемь,
Пить в тепле креплёную лозу.

Я жалею, я зову и плачу...
Всё, что в прошлом, нет — не яблонь дым.
Ах, как много в прошлом — на удачу,
Ей спасибо — буду я седым.

И страна берёзового ситца
Мне не снится по ночам, увы.
Русский я, но по ночам мне снится —
Кишинёв, зеленые холмы.

И не то, что б сильно я бродяжил,
Но, увы, носило по стране.
Кто-то на руке судьбу бодяжил,
Ту, что не расскажут в чайхане.

В чайхане по рюмкам разливали
То, что будет, то, что впереди...
За стеклом, где кирпичи развалин,
Отмывают прошлое дожди.

О, моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств...
Пальцы в кулаки сжимаю... Скрежет
Мне не позволяет богохульств.

Не гневил Его, в Него не веря,
Ведь, не веря, можно не грешить,
И не выпускать на волю зверя,
И не зверем — человеком жить.

Говорят: "Скупее стал в желаньях..."
Так-то так, но сколько не живи,
Каждый год весенней гулкой ранью
Мы мечтаем только о любви.

И любили, и любил я... В прошлом...
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Ах, как много в этом прошлом-пошлом
За вуалью, в пьяной пелене...

И однажды ранним гулким летом
Проскакал на розовом коне...
За былые тяготы — дуплетом
Мне воздалось сторицей, вдвойне.

Ты пришла и развела руками —
Осень золотую, яблонь дым...
Улетело вместе с облаками
То, что было ясным и простым.

Кровь моя опять бурлит по венам —
Для кого-то снова стал Родным!
Будь же ты вовек благословенна,
Для тебя остался молодым.