Песнь Клинка и Тени

Не в замке роскошном, в подвале сыром,
Где крысы шныряли меж старых колонн,
Мы встретились: я — оборванец с ножом,
Он — принц, от короны бежавший, смущён.

Он защищался от гвардии короля
С изяществом, данным от рождения знать,
А я дрался грязно, чтоб выжить я,
Но стали стеной против грубой рати.

Мы спина к спине, в грохоте и пыли,
Двух непохожих рек слияние,
И я безоглядно ему доверил
Свою спину, а он — своё царское имя.

Он научил меня чести в бою
И чтению древних скрижалей,
Я показал, как в ночном балагане
Выигрывать ставки, не мухлевая.

Мы шли через Тёмный Лес, где шепчут стволы,
Где тени сбивают путников с ног,
И свет его шпаги, что я отточил,
Был единственным маяком у дорог.

Мне пророчила ведьма: «Предаст он тебя,
Ради трона любой преступленье светло».
Я в ответ лишь рассмеялся, губы узря:
«Тогда и на дне преисподней мне будет светло».

Однажды отравленным стал его кубок вина,
И я выпил его до дна, не дыша,
Зная, что у него есть противоядье в кармане,
А у меня — лишь его доброта.

Мы спасались бегством от целой орды,
Конь под ним пал, изранен в бою,
Я своего оседлал, крикнул: «Иди!»
И остался один на краю.

Он вернулся. С подмогой. С отрядом своим.
Нашел в полутьме, при последнем дыханье.
И сказал: «Мой трон без тебя не подымем.
Ты — моё братство и моё покаянье».

Мы с ним восходили на трон и в пыли
Теряли всё, что имели, кроме…
Кроме того, что в немой тиши
Мы могли молчаливо понять друг друга.

Ему подносили дары королевны,
Поэты слагали о нём свой стих,
А он делил хлеб и ночную толчёвку
Со мной, не имевшим иных богатств.

И в ночь перед битвой, что решала весь спор,
Когда страх сковал даже смелых бойцов,
Мы сидели у края обрыва, смотря
На мерцание дальних миров.

Он сказал: «Я б вернул всё — и пурпур, и трон,
Чтоб только не рисковать жизнью твоей».
А я улыбнулся: «Скажи хоть разок:
Без риска бывает достойная жизнь?»

Мы падали в бездны, вставали в крови,
Теряли друзей и вкушали обман,
Но нашу дружбу, как ковку из стали,
Ни сломить, ни испортить не далось титанам.

Теперь у него седина у виска,
И шрам на щеке, что оставил мой клинок,
Когда тварь личина его же лица
Меня отравила своим злым намёком.

А я при дворе — всё такой же чужой,
В одежде простой, не в шелках и атласе,
Но рядом с ним — наравне, и душой
Мы в том подвале, на грязном припасе.

И если придёт его срок последний,
И ангел смерти склонится к ложу,
Я пойду за ним в мир иной, бесследный,
Чтобы там продолжать нашу дорогу.

Пусть летописцы, седые от лет,
Наш союз не поймут и не внесут в хартии,
Но легенды о нас передадут через свет
Как клятву, что сильнее всех чар и атрибутов.

Он — клинок, что сверкает на солнце, блестя,
Я — тень, что хранит его ото лжи,
Но в схватке мы — буря, что, зла не тая,
Врагов сметает уже за межи.

И если вновь родимся — я узнаю его
Не по короне, не по гербу на щите,
А по взгляду, что веру даёт моего,
И по братству, что вечно в душе и в крови.