Ангел музыки

«Не верьте слухам. В парижской опере нет призраков. У смерти лицо того, кого ты любишь.»


Были мы главными героями, или просто фоновой декорацией?
Затерявшись где-то между абзацами
 мы жмёмся друг к другу, греем холодные пальцы.
Мир не может вынести нашего счастья
и беспринципно от нас отворачивается.

Мы — вычеркнутые из сценария персонажи.
Твой бархатный голос выливает пассажи,
 вырывает мне душу пассатижами,
 заливает глаза гуашью.
Ты был нереален, будто мираж.

Где-то в одиночестве, в бельэтаже
 наши тела пеплом обмазаны,
 обсыпаны сажей.
Прекрасный вышел бы репортаж.

Зрители аплодируют, делят нас на ноль,
хихикают, корчат рожи и истекают слюной.
Любовь не взяла верх над судьбой.
Я сплю, точно сплю
 и мне снится за твой упокой…
Прошу, милый, открой глаза.
Обними, погладь своей рукой.
Согрей меня, успокой.

Мне так холодно, милый.
Так страшно и тошно.
В убранствах театра роскошных
 срываю горло, кричу истошно.
Ты был жив, вот только что.
Так что же случилось?
Немая оплошность?

Ты был моим идолом.
Я смотрю на твой гроб,
 говорю «всё наладится»,
 закуриваю от портьер,
 и сгораю заживо.
Что-то дёргает за всё ещё живое,
 уже пережитое.
Дым обвивает орбитами.

Фальшивых улыбок не счесть.
Невесть сколько лживых почестей
 лилось из уст этих бесов.
Я от горя трезв.
Продумываю план мести.
Душа моя, честно,
 я бы их всех повесил.

Мир полон похоти и лжи.
Нависаем с верёвкой на шее над пропастью во ржи.
(Я тебя у смерти всего лишь одолжил.)
Как сад в цвету, в цветах лежи,
 пока я точу ножи.

Я распаливаю дрова,
 разливаю керосин.
Гори, мой храм!
Гори, мой Рим!
Я до тебя существовал — не жил
 столько лет,
 столько зим.
Мой Ангел Музыки,
 я обещаю, мы за тебя отомстим.

Ты спишь, но не видишь снов.
Обещаю, мы встретимся вновь
 где-то между акаций цветов.
Про нашу историю, увы, не напишут стихов.
Мягких тебе облаков, милый.
Спи спокойно, моя любовь.