Таня

Таня у реки рыдает. Мяч течением несёт.
Тане - шесть. Она не знает взрослых тягот и невзгод.
Далеко до злой метели из пропахших смертью лет.
Нет блокады, нет потери и «Дороги жизни» нет.
Танин мир красив и светел, и свободен от беды.
Таню утешают дети. Мяч достали из воды.
Лёгкой веяло прохладой и не знал ни стар, ни млад,
Что однажды станет адом осаждённый Ленинград.
Сорок первый год. За ворот колет иглами мороз.
Окольцован снегом город и во льды мостами врос.
Холод сжал больное тело в жёсткий каменный кулак.
Таня быстро повзрослела. Голод – самый лютый враг.
О блокадном Ленинграде на страницах дневника:
«Умер брат… сестрёнка… дядя…» за строкой идёт строка…
Смерть от края и до края бродит, как слепой палач.
Шепчет мама, умирая: «Тише, Танечка, не плач…»
У войны лицо худое, впали щёки и глаза.
Стало старым молодое, льдом – солёная слеза.
Тучи в небе солнце прячут, вот зажглась в ночИ звезда.
Таня больше не заплачет ни о чём и никогда.
Дневниковые страницы – человечеству урок,
Только в странах и столицах глухи к смыслу этих строк.
Между пальцев ускользает время, и вздохнув с тоской,
Бог слезинки утирает нежной Таниной рукой.