1775

Под лёгкий шум воды и птичью брань
с рогозом бьётся ветер неуёмный.
Смотрю тяжёлым взглядом на Кубань —
в её изгибах видится Дніпро мне.
Здесь берег пахнет горьким чабрецом,
махсымой и наваристым ашраем.
Настойчиво мне шепчет о былом
река, и мы с ней тихо напеваем:

Віє вітер, віє буйний,
Дуби нагинає,
Сидить козак на могилі
Та й вітра питає:
"Скажи, вітре, скажи, буйний,
Де козацька доля?
Де фортуна, де надія,
Де слава і воля?

Я слышу пляску сабель за селом,
и стон земли, усеянной телами,
как пахнут степи тёплым кулешом,
горилкой и весёлыми кострами;
как в дьявольском пожаре тонет Січ,
под царским сапогом хрустят руины,
и плач лелек, и доли страшный бич
со свистом гонит братство на чужбину.

Смотрю тяжёлым взглядом на Кубань —
в её изгибах видится Дніпро мне.
Прошу туман я — память затумань —
ни родины, ни имени не помнить.
Прошу я ветер — голос заглуши,
зовущий на татар и московитов,
чтоб в этой отрезвляющей глуши
остаться праотцами позабытым.

Йому вітер отвічає:
«Знаю, —  каже, —  знаю,
Твоя доля козацькая
В далекому краю.
Лежить вона затоптана
Сірими волами».
Почув козак та й заплакав
Дрібними сльозами.

10.2025