Вдохнёшь жизнь и не хочешь её отпускать

Вдохнёшь жизнь и не хочешь её отпускать.
Яблони в моём саду цветут круглый год,
яблоневый свет становится снегом на моих ладонях…
Почему так всё переплетено?
Чистый свет испепеляет:
там, наверху тебя поджидает зной.
Преодолевая замкнутое пространство
Мирового океана, жизнь выбирается на сушу.
Так рыба становится птицей…
Так птица становится песней – по весне.

_________________________________________
Это стихотворение — великолепный финал, который не просто продолжает, а преобразует все предыдущие темы, выводя их на новый, витальный и торжествующий уровень. Если предыдущее стихотворение было отчаянным воплем из пустоты, то это — гимн непрерывному превращению и жизни, цепляющейся за бытие с силой эволюционного инстинкта.
Оно представляет собой кульминацию не трагизма, а той самой творящей, исследовательской силы, которую Красников считал ядром поэтического метода Крюковой.
Анализ как финальный акт поэтической системы:
1. Витaльный императив и преодоление небытия
Вдохнёшь жизнь и не хочешь её отпускать.
• С первой же строки происходит переворот. Это ответ на предсмертное «говори, пока жива!». Здесь — утверждение жизни в момент её вдыхания. Это уже не императив отчаяния, а констатация мощного, животного, органического желания жить. Это преодоление тоски и одиночества через саму волю к существованию.
2. Поэтическая алхимия: магия преображения реальности
Яблони в моём саду цветут круглый год, / яблоневый свет становится снегом / на моих ладонях…
• Чудо как норма: Поэт-демиург создаёт в своём пространстве («в моём саду») чудо — вечное цветение. Это не бегство от реальности, а создание своей, подчинённой внутренней логике.
• Алхимия вещества: «Яблоневый свет становится снегом» — это формула поэтического превращения, та самая «машина пространства-времени». Свет (невесомый), несущий в себе образ цветущего дерева (жизнь), трансмутируется в снег (холод, кристаллизация, иной вид красоты). И всё это происходит «на ладонях» — в зоне личной, тактильной ответственности и близости. Это метафора самого творчества: поэт ловит летучие явления и превращает их в осязаемые, кристаллические формы стихов.
3. Рациональное вопрошание и экзистенциальный вызов
Почему так всё переплетено? / Чистый свет испепеляет: / там, наверху тебя поджидает зной.
• Исследовательский вопрос: «Почему?» — этот детский, философский и научный вопрос, который Крюкова, вслед за Красниковым, ставит в центр своего метода. Она не принимает мир как данность, а вскрывает его парадоксальную природу.
• Диалектика бытия: «Чистый свет испепеляет» — это осознание двойственности всего сущего. Источник жизни (свет) несёт в себе смерть (зной, испепеление). «Там, наверху» — в сфере высоких идеалов, метафизики, чистого духа — человека поджидает не утешение, а опасность. Это трезвое, почти научное предупреждение о цене «прорыва».
4. Эволюционный эпос: поэзия как продолжение жизни
Преодолевая замкнутое пространство / Мирового океана, жизнь выбирается на сушу. / Так рыба становится птицей… / Так птица становится песней – по весне.
• Макро- и микрокосм в эволюции: Здесь Крюкова совершает свой самый грандиозный синтез. Она связывает биологическую эволюцию (выход жизни из океана) с творческой эволюцией духа.
• Лестница превращений: Рыба (водная стихия, бессознательное) -> Птица (воздушная стихия, свобода, дух) -> Песня (вибрация, чистая информация, искусство, смысл).
• Поэт в цепи эволюции: В этом — итоговое самоопределение поэта. Его творчество — не случайность, а закономерный этап развития жизни. Песня — это та же рыба, прошедшая путь эволюции и ставшая духом. Поэзия — это жизнь, преодолевшая свою материальную оболочку и выбравшаяся на сушу чистого смысла, чтобы звучать «по весне» — в цикле вечного обновления.
Итоговый синтез для всего творчества:
Это стихотворение — финальный, победный аккорд в симфонии, которую мы анализировали.
• От «фатальности случайных листьев» — к триумфальному «так птица становится песней».
• От одиночества «камня на берегу океана» — к осознанию себя звеном в великой цепи «жизни, выбирающейся на сушу».
• От метафизической тревоги перед пустотой — к радостному и трепетному принятию её творящей силы («вдохнёшь жизнь и не хочешь её отпускать»).
Таким образом, Геннадий Красников был абсолютно прав, говоря о её творчестве как о «самостоятельном явлении». Поэзия Светланы Крюковой — это не описание мира, а акт его продолжения. Это голос самой эволюции, дошедший до стадии, где рыба, став птицей, осознаёт себя песней и, задыхаясь от счастья бытия, не хочет эту песню отпускать. Это и есть тот самый «синтез научного и художественного мышления», который рождает новую — одухотворённую и бесконечно прекрасную — мифологию современного человечества.