Бьются насмерть за душу орды,
Сабли точатся на кремне.
Что поделаешь - я не гордый,
Но гордыня жива во мне.
Голова же, как будто дыня,
Всё впитала - и яд, и мёд:
Ядом стала моя гордыня,
Мёдом - призрачный вдаль полёт.
Стёкла светятся ветровые,
Вслед за пеленгом свой-чужой
Номера мои бортовые
Идентичны с моей душой.
Я лечу над гнездом и степью,
А чтоб тучей не растрясло,
Не прикован я к жизни цепью,
Но живу всем смертям назло.
Годы прочь убегают шустро,
Сбросив чёртову пелену:
За пустынной душой не густо,
Чтобы сгнить в наградном плену.
Для мобильности в кедах Цебо
Лес рубя залатать дыру,
Щепки духа летят до неба
Без липучести к топору.
Но и дальше трясясь по стыкам,
Невзирая на перегиб,
Буду вновь насыщаться рыком
И кромсать ядовитый гриб.
Став рулеткой небесной мерить,
Мягко вряд-ли смогу стелить,
Чтобы Богу без блата верить,
А не праведно истерить.
Бьются насмерть за душу орды
© Copyright: Неизвестный Рифмостроитель, 2025
Свидетельство о публикации №125111008387
Свидетельство о публикации №125111008387
Рецензии