Беневша - 20

                20 глава.
Солнечный луч, пробившись сквозь маленькое закопченное окно, упал на земляной пол. И сакля, еще минуту назад казавшаяся мрачной и холодной, вдруг осветилась теплым золотом. В этом луче стояли бабушка и внук. Салима обнимала Мурада, ее седые волосы смешивались с его темными вихрами, а по глубоким морщинам текли тихие, горячие слезы. Слезы облегчения, бесконечной благодарности.
 - Ты спас меня, сынок… - прошептала она, прижимаясь щекой к его голове. – Этой зимой… Той мукой… что присылал с Гаруном… - она отвела его к заветному мешку, стоявшему в углу. Он был почти наполовину наполнен. – Видишь? Я не всю съела… Часть оставила. На весну. Знала… верила… что ты вернешься.
 Мурад сжал ее руку. Его пальцы, уже сильные, мужские, дрогнули.
Он понял. Понял цену каждой горсти муки, которую она сумела сберечь,
голодая сама, но веря в его возвращение. Эта мука была не просто
едой. Это была нить, связывавшая их через расстояние, это была
ее надежда, ее долг.
 За окном послышались голоса, шаги. В село возвращались мужчины.
Теперь начнется новая битва – весенняя пахота на каменистых
склонах, сев в неподатливую землю. Будет тяжело. Всегда тяжело
в этих горах, где жизнь выцарапывают у камня и неба.
 Но Салима смотрела на своего возмужавшего внука, на его суровое,
ставшее таким родным лицо, потом на мешочек с мукой, на луч
солнца на полу. И в ее душе, пережившей стужу отчаяния, теплилась
новая мысль, сладкая, как обещание:
 - Весна теперь… Весной легче будет, - сказала она тихо, и в голосе
ее зазвучала почти забытая нежность. – Скоро трава молодая пойдет…
Будем печь «афарар»… Зеленые лепешки… Твои любимые, Мурад.
Будем нести на рынок и обменяем на что-нибудь. Она уже видела его
за столом, уплетающим ароматные, с зеленой начинкой лепешки, видела
солнце, заливающее саклю, слышала гул возвращающейся жизни в селе.
 Тяжелая жизнь? Да. Но пока бьется сердце в груди, пока руки могут
месить тесто, а любовь согревает очаг – эта каменная земля будет жить.
Потому что ее кормит не только хлеб, но и эта нерушимая связь поколений,
эта бесконечная благодарность и надежда, теплящаяся в старой сакле,
освещенной весенним солнцем.