кармане

Соблазн — это не обмен, с*ка, это вызов, и если ты думаешь, что можешь его разменять на безопасность или на сверхинтеллект — иди на*уй, потому что равновесия тут нет, только дрожь в коленках и гнилой смех где-то за спиной, а я стою босиком на погибшем поле, ищу беса в пугале, а оно, ё* его мать, висит как распятый клоун в рваном пиджаке, и небо — свинцовое го*но, и стены ферм — серые вены мертвеца, и плющ высох, как мой последний оргазм, а лес вокруг — яркий, б*ядский, будто маска на чумной язве, и я знаю: всё это — фрагменты, обломки, куски, но не целое, никогда не целое, потому что целое — это смерть, а я хочу смерти как апофеоз, а не как поражение, я хочу впиться зубами в её горло и кончить прямо в глаза судьбе, да, вот так, с хрипом и пеной, с глицерином на губах и делецией в генах, потому что мы все — восточный биотип, все одинаково больны, одинаково сломаны, и наши штаммы не ферментируют надежду, только ярость, только сперму на лунной коже, только ноги пастуха в моих пятках, только мозоль, что рвёт фурункулы, как правда рвёт лицемерие, и очередной мужик кашляет мне в затылок (# doggystyle // # cum_on_back), и его пот — зараза, и его губы — сморщенные гнилые лепестки, и я сжимаю ляжками пальцы юноши, который месит моё безволосое основание, как будто ищет там смысл, а там — только пустота и розовая ткань, прилипшая к лобку, и ребёнок болтается у меня на спине, как мешок с костями, и ветер рвёт гортань, и я иду, иду, иду сквозь всё это, потому что Amor fati — это не любовь, это пинок под ж*пу от самой Вселенной, и я принимаю его с улыбкой, с кровью на зубах, с криком «ё* твою мать, профессор!», и буклетик у меня в руках — это не реклама, это приговор, и я читаю его в еле живых очках, и каждое слово — насмешка, каждый абзац — удар каблуком по яйцам реальности, и я рву его на куски, и куски летят в лицо соседям, и они молчат, с*кины дети, потому что знают: дада/dada — это не стиль, это война, и я — её генерал в помятом джемпере, с лунным светом между ног и смертью в кармане.