Пионеры в карельском лесу 3

...и показывает тебе миры, которые вы считаете вымыслом, где законы вашей физики – лишь легкий шепот ветра в бесконечности? В голове Сергея мелькали обрывки теорий, формул, ленинских цитат – все, чем он пытался объяснить мир. Но перед этим величием его стройная картина мира рушилась, как карточный домик. Он почувствовал не тошноту, но головокружение от масштаба неизвестного, от осознания собственного ничтожества перед такой древностью и мощью.

«Ваша наука стремится к познанию, это правда, — продолжил голос, мягко отвечая на его невысказанный протест. — Но познать – не значит препарировать до смерти, лишив духа. Ваш коммунизм, стремясь построить рай на Земле, рискует сделать это, заасфальтировав и застроив саму душу планеты, забыв, что она не ресурс, а живое существо».

Эльф, стоявший ближе к Сергею, опустил руку, и по его тонким пальцам, словно по струнам, пробежала волна света, заставляя окружающие растения мерцать. Цветок папоротника у их ног, еще мгновение назад казавшийся обычным, вспыхнул и мгновенно распустился, явив лепестки из чистой энергии, а затем так же быстро увял, оставив после себя лишь легкий аромат свежести.

Лена ахнула. Для нее это было не разрушение, а доказательство того, что мир живет и дышит на гораздо более глубоком уровне, чем предполагала ботаника. Она потянулась вперед, словно пытаясь поймать уходящее сияние, и на ее лице застыло выражение благоговейного восторга.

Миша, прильнув к Кате, забыл о страхе. Он смотрел на эльфов, на пульсирующий монолит, на этот раскрывшийся цветок. «Это волшебство», — прошептал он, и его голос был полон такой чистой, детской веры, что даже Сергей ощутил легкий укол в сердце. Разве не о чудесах он мечтал в детстве, прежде чем комсомол научил его верить только в человека и его разум?

Катя, словно очнувшись от транса, поправила очки, хотя они ей были не нужны, и попыталась систематизировать увиденное. «Если монолит – врата, — прошептала она, обращаясь к существам, — то куда они ведут? И зачем вы это нам показываете?»

Крылатое существо сделало еще один шаг, и его глаза, казалось, впитали в себя всю глубину космоса. От него исходила волна, которая не давила, а скорее проникала, раскрывая в сознании пионеров новые, невиданные ранее ощущения.

«Они ведут туда, где время и пространство переплетаются, — прозвучал голос в их головах. — Туда, где живут воспоминания о вашем мире, и где формируются его будущие пути. Мы показываем вам это, потому что вы – дети. Вы еще не затвердели в своих убеждениях, как камень, не заплесневели, как старое дерево. Ваши души еще гибки».

В этот момент монолит запульсировал особенно ярко, и его поверхность стала совершенно прозрачной. Не отдельные миры, а поток образов хлынул сквозь него: древние цивилизации, чьи города парили в облаках, люди, что разговаривали с деревьями, эпохи, когда звезды были ближе, а сердца – открытее. А затем, мелькнув, появились картины будущего: города, задыхающиеся в смоге, леса, превращенные в пустыни, и люди, смотрящие в небо с отчаянием, потерявшие связь со всем, что их окружало. Но между этими мрачными картинами промелькнули и другие: люди, восстанавливающие природу, города, гармонично вписанные в ландшафт, технологии, служащие не разрушению, а созиданию.

«У каждого мира свой путь. У каждой цивилизации – свой выбор, — продолжил голос, и на этот раз в нем послышалась глубокая серьезность. — Ваш мир стоит на развилке. Вы можете продолжить идти по пути забвения, или же вспомнить. Вспомнить о единстве всего сущего, о том, что человек – не хозяин, а часть этой великой жизни».

Крылатое существо протянуло руку к монолиту, и из его центра, словно сердце, вырвался луч мягкого света, окутывая пионеров. Они почувствовали легкую, невесомую тягу.

«Этот монолит не только врата, — завершил голос. — Это зеркало. Он отражает не только миры, но и потенциал вашего мира. Вы – ключ. Ваш выбор, ваша вера, ваши сердца могут изменить течение будущего. Примите же этот зов. Вступите на этот порог, или останьтесь в своем мире, слепые к тому, что лежит за его пределами. Выбирайте, дети Земли. Время не ждет».

Луч света, исходящий из мон