Пионеры в карельском лесу 1

Лето 1983 года распахнуло свои объятия над Карельским перешейком, у самой границы Ленинградской области и Карелии. Воздух здесь был напоен ароматом сосновой хвои, влажной земли и болотных трав, а прозрачные, как слеза, озера отражали исполинские сосны, подпирающие небо. Четверо пионеров, Сергей, Лена, Миша и Катя, отправились в поход, снаряженные брезентовыми рюкзаками, картами и незыблемой верой в научный коммунизм.

Сергей, командир отряда, был крепок, с прямой спиной и решительным взглядом. Его темно-русые волосы всегда лежали аккуратно, а галстук, хоть и помятый походом, гордо алел на груди. Он свято верил в данные карты, компас и все, что могли объяснить законы физики. «Бога нет, ребята, есть только труд и прогресс!» — любил повторять он, поправляя на плече лямку рюкзака.

Рядом с ним шла Лена – тоненькая, с длинными пшеничными косами, заплетенными в косу, и огромными, доверчивыми голубыми глазами. Она больше всех любила природу, умела различать птичьи голоса и собирала гербарии. В ее душе жила тяга к чему-то неизведанному, но она старалась заглушить ее рациональными объяснениями, почерпнутыми из книг.

Миша, самый младший, был вечно неунывающим толстячком с веснушками и озорными карими глазами. Он был душой компании, постоянно шутил, но в глубине души немного побаивался лесной тишины и необъятности. «А что, если заблудимся? Или медведь?» – его вопросы всегда разбавляли серьезность момента.

Катя, тихоня в очках с толстыми стеклами, несла в своем рюкзаке не только провиант, но и томик Жюля Верна, а в голове – энциклопедические знания. Она была самой вдумчивой и наблюдательной, всегда пыталась найти логическое объяснение даже самым странным явлениям.

Их целью было дойти до некоего «неисследованного участка» на карте, где, по слухам, могли быть редкие виды мхов. Путь лежал через глухие леса, где почти не ступала нога человека. Солнце клонилось к закату, раскрашивая небо в алые и багровые тона, когда они поняли, что отклонились от маршрута.

«Сергей, кажется, мы совсем сбились, — голос Лены звучал тревожно. — Солнце уже почти село, а тропинки нет».
Сергей сверился с компасом, нахмурившись. «Должна быть… может, просто заросла».

Внезапно Миша вскрикнул: «Ребята, посмотрите!»
Перед ними, сквозь густую чащу, пробивался странный, почти неземной свет, сопровождаемый низким, пульсирующим гулом, который чувствовался не ушами, а всем телом. Они пробрались сквозь кусты и ахнули.

Посреди девственного леса стоял огромный, идеально гладкий монолит из темно-серого, почти черного материала, отшлифованного до зеркального блеска. На его поверхности, словно живые, переливались узоры из непонятных символов, излучая мягкое, фосфоресцирующее свечение. Вокруг монолита воздух вибрировал, и казалось, что он искажается, как картинка в жаркий день.

«Что это?!» — Катя, поправив очки, завороженно смотрела на чудо. «Ни на что известное не похоже. Ни на скалу, ни на здание…»
Сергей, забыв о своей прагматичности, побледнел. «Может, обломки спутника? Но такие ровные…» Он осторожно протянул руку к поверхности, но остановился в нескольких сантиметрах. От монолита исходила волновая энергия, от которой у них закружилась голова, а в ушах зазвенело.

И тут началось. Воздух вокруг монолита замерцал, и из него, словно из ниоткуда, стали появляться силуэты. Сначала это были существа, тонкие и грациозные, как утренний туман. Их глаза горели неземным светом, а одежды, казалось, были сотканы из света и листьев. Они двигались бесшумно, едва касаясь земли, и их нежный, мелодичный шепот, звучащий в самой душе, был похож на шелест листвы и звон хрустальных колокольчиков. Эльфы. Настоящие эльфы, такие, о которых Катя читала в старинных сказках, которые ей казались выдумкой буржуазных авторов.

За ними появились другие. Более крупные, величественные фигуры, излучающие сияние, от которого хотелось плакать и молиться одновременно. У некоторых за спинами были огромные, ослепительные крылья, сотканные из звездной пыли и света. Их лица были прекрасны и строги, но глаза выражали такую древнюю мудрость и сострадание, что пионеры почувствовали себя крошечными и ничтожными