Ч. 5. Глава 27. Бездна и Горизонт

На следующий день Паркер встретился с Рё в их привычном тихом кафе. Он ожидал рутинного обсуждения планов, но вид у его друга был серьёзным и в то же время воодушевлённым.

— Привет. Я послушал твою ночную запись, — начал Рё без предисловий, кивая на воображаемый плеер.

— Откуда ты вообще узнал про мужскую версию? — спросил Паркер, отпивая кофе. — Я её никому не отправлял.

Рё усмехнулся.

— Я тебя знаю, старина. Слишком хорошо. Я знал, что ты не сможешь просто так пойти спать. Ты должен был поставить свою точку. Я просто угадал, актерски закончил Рё, не вдаваясь в ненужные для их назревающего разговора детали и акцентируя внимание Паркера на себе.

— Мощно. Твоя точка в этой истории. Но я позвал тебя не поэтому.
Паркер напрягся.

— Я хочу поговорить о будущем, — продолжил Рё, и его глаза загорелись профессиональным азартом. — Kingdom of Freedom EP был идеальным началом. Shattered Glass, — это выстрел, который услышали все. Melody of Love, — бальзам, который показал вашу глубину. Но это была лишь прелюдия, Линк. Пролог. Пришло время для настоящей истории.

Он подался вперёд, и его голос стал тише, но весомее.

— Я хочу, чтобы вы взяли курс на полноценный альбом. Не просто сборник песен. А цельную, концептуальную работу. Я послушал твои новые мрачные демки... Shadows of Life... в MuseNet, вот оно, ваше настоящее звучание. Нам нужно двигаться в этом направлении. Дополнить EP новыми треками и превратить его в нечто большее.

Паркер слушал Рё, но слова "альбом", "концепция", "будущее" звучали для него как шум из другого, далёкого мира. Он должен был чувствовать восторг, прилив сил, но вместо этого ощущал лишь свинцовую тяжесть, оседавшую на плечах. Это была не та радостная новость, к которой он был готов.

— Я понял, Рё, — его голос прозвучал глухо. — Это... это отлично. Серьёзный шаг. Я подумаю.

Рё внимательно посмотрел на него, его проницательный взгляд сканировал лицо друга.

— Ты в порядке, Линк? Ты выглядишь так, будто всю ночь вагоны разгружал.

Паркер с трудом натянул на лицо маску спокойствия.

— Просто устал. Много работы, эмоций... Всё в норме.

Разговор закончился. Рё ушёл, полный планов и стратегий, готовый покорять мир.

Паркер остался один за столиком, и его собственная фраза "просто устал" эхом зазвучала в голове, обретая новый, зловещий смысл. Большая цель, которую обозначил Рё, вместо того чтобы вдохновить, превратилась в огромную, неподъёмную гору, у подножия которой он стоял — совершенно разбитый и опустошённый.

На следующий день, 3 октября, туман в его голове сгустился. Эйфория от Симфонии Примирения окончательно испарилась, оставив после себя выжженную землю. Он проснулся с ощущением, будто за ночь его тело наполнили не отдыхом, а цементом. Это была не обычная сонливость. Это была Усталость. Не как состояние, а как живое, душащее существо, которое сидело у него на груди.

Он не мог работать. Не мог рисовать. Не мог даже заставить себя включить музыку. Тишина в квартире была оглушительной. В этой вязкой тишине он подошёл к столу, взял ручку и блокнот — единственное, на что ещё хватало сил. Слова полились сами, без усилий, без редактуры. В пучине вечных, серых дней.., — царапала ручка по бумаге. Это был не творческий акт, а медицинский анамнез его экзистенциальной лихорадки. Он писал, пока не дошёл до самого дна, до точки, где боль должна была либо убить, либо родить ответ. И ответ пришёл. Последние строки легли на бумагу как рецепт от врача: Не мучай себя. Полюби себя.

Текст был готов. Но он был лишь словами. А впереди маячила громада целого альбома, для которого у него сейчас не было ни единого звука.