Пусть

Я тону в своём безразличии,
Истрепали дороги сердце.
В этом сложно-простом обличии,
Вместо шпилек на ступнях берцы.
Не волнует власть арбалета,
Со стрелой целящего в душу.
А капелла волнений спета.
Выплыла из тоски на сушу,
Но маяк оказался ложным,
Аквилон залетает в окна.
Всё простое виделось сложным,
Теперь яркое стало блёклым.

Может просто виной ноябрь,
Не успеть встретить ладно зиму.
Смутой выпачкан канделябр,
Не огонь в свечах, горький иней.
Не присесть, троны все с шипами
Скрыты бархатом сольной лести.
Хожу скабрезными этажами,
По ступеням добра и чести.
В одиночестве? Нет пожалуй.
Не оставят никак в покое.
Приглашают в верхнюю залу,
Где сто раз всё пережитое.

Тот же стол кованный ночами,
И шипы спрятаны в обивке.
И про жертвенность фильм сначала
Только чуть изменились титры.
До смерти надоело. Полно!
От корон уже лоб на шрамах.
Переждать пока стихнут волны,
Растекающиеся в драмах.
Пусть устану, но путь известен,
В бельведЕре с бинокля виден.
Пусть наряд будет неуместен.
Пусть не ждёт. Гложет год обыден.

Не избегнуть чувственной сети,
Не разбить будущность зарцАла.
Разорву я перстами плети,
Чтоб планида не пострадала.
Праздник смерти и возрождения
Принесу в своей жёлтой коже.
Эх испить бы ликёр терпения.
Если сдасться - себе дороже.