Шекспир. Сонет 99. Поэтический перевод

Спрошу фиалку: «Может, ты взяла,
У друга моего свой аромат,
И пурпур – тот, чем радуешь поля,
В его крови нашла себе наряд?»

У лилии – изгиб его руки,
У майорана - нежный шёлк волос.
И розы оказались так ловки
Что красным с белым целый куст зарос.

Другая роза обогнала всех,
Твой запах расплескав по лепесткам,
И тут же червь её за этот грех,
Готов поесть, в отместку всем цветкам.

Среди цветов нет даже одного,
Кто б не украл у друга моего.

Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшанэ:

The forward violet thus did I chide:
`Sweet thief, whence didst thou steal thy sweet that smells,
If not from my love's breath? The purple pride
Which on thy soft cheek for complexion dwells
In my love's veins thou hast too grossly dyed.'
The lily I condemn d for thy hand,
And buds of marjoram had stol'n thy hair;
The roses fearfully on thorns did stand,
One blushing shame, another white despair;
A third, nor red nor white, had stol'n of both,
And to his robb'ry had annexed thy breath,
But for his theft in pride of all his growth
A vengeful canker eat him up to death.
More flowers I noted, yet I none could see
But sweet or colour it had stol'n from thee.

Раннюю фиалку так я бранил:
"Милая воровка, откуда ты украла свой сладостный аромат,
если не из дыхания моего возлюбленного? Пурпурное великолепие,
которое стало цветом твоей нежной щеки,
ты слишком сгустила в венах моего возлюбленного**".
Лилию я осуждал за то, что она обокрала твою руку,
а бутоны майорана украли твои волосы.
Розы были от страха как на иголках***,
одна краснеющая от стыда, другая белая от отчаяния,
а третья, ни белая ни красная, обокрала обеих
и к своей краже присоединила твое дыхание,
но за ее воровство во всем великолепии ее расцвета
мстительный червяк поедает ее насмерть.
Я наблюдал и другие цветы, но не видел ни одного,
который бы не украл сладость или цвет у тебя.

* В сонете 99, вопреки традиционной сонетной форме, содержится пятнадцать, а не четырнадцать строк.
** Неясное место. Фиалка, которую поэт обвиняет в воровстве, в строке 5 оказывается, наоборот, источником пурпура для вен Друга, где этот цвет слишком сгущен. С большей натяжкой, но более логично было бы истолковать это в том смысле, что фиалка украла пурпурный цвет из вен Друга, грубо сгустив его.
*** В оригинале: "on thorns did stand" -- фразеологизм, соответствующий русскому "быть как на иголках". При этом имеется очевидная игра с буквальным значением слова "thorns" (шипы).