Реликтовый снег

Светлана Крюкова

(Интерактивная* поэма о трёхмерном времени)

Об авторе: Светлана Крюкова, автор книги стихов «Интерактивное небо» 2018 г., киевлянка, с 2000 года проживает в Москве. Стихи, переводы публиковались в различных журналах, альманахах.

Мария Козлова в эссе «Родительская вселенная» высказывает мысль «…этот голос звучит так, что его нельзя не услышать, потому что говорящий этим голосом говорит уверенно, то есть как уверовавший – а там, где вера – там поэзия. Эту уверенность нельзя сыграть, и я не знаю, можно ли её заслужить, но только такой уверовавший – поэт».

Геннадий Красников в эссе «На пути в невозможное» пишет: «Можно сказать, что стихи Светланы Крюковой – своего рода поэтическая фантастика, антиутопия, новая мифология современного мира…»

Двое

I
Будто солнце изъяли – дыра зияет, чёрная – ширится, щерится.
Они выходили на берег, приставляли полый сосуд* к уху и слушали музыку. Монотонная, она витала вовне – волна на волне, вобрав реликтовый шелест*, ядерный гул.
Ты не слышишь эту музыку? Эту муку звуков.

II
Потерялась среди живых – шаги мои в пустоту.
Из ночных глубин, из зеркальных валунов вырастают слюдяные рыбы и уходят за горизонт* – безмолвие как истина*, истина как стена.
Расскажи мне о море, солёный ветер до меня долетает – высушенный, выбеленный…
Идти вдоль берега, смотреть на волны сияющими* глазами, оплакивая себя.
Выучить наизусть сто пятьдесят псалмов* прибрежного ветра.

III
Немерено измерение сна!
Я давно уже здесь, чёрные птицы чёрными стрелами – свобода стремительна и пьяна…
Он рисовал дождь, отяжелевшие цветы, ветер рисовал, однажды нарисовал её. Она сказала: «Жаль, не взлетят птицы! Дали стали голубым пламенем* – незачем улетать».

IV
И эти облака у меня за спиной, и эти горы кажутся тебе знакомыми, кажутся друзьями.
В твоих снах я невесома и бестелесна, мои чёрные глаза видятся тебе прозрачными, птицы с моих рук никогда не взлетают…
Однажды я устану быть звездой и стану рекой.

V
Ты всегда ко мне спиной, занавеси невесомые – по ветру, обещание нежности.
Я не люблю, на птичьем языке душа не говорит, не улетает в миры иные, в нарисованные дали не шлёт послания, молчит. Иногда плачу, будто потеряла твой взгляд, просыпаюсь и вижу – в сердце он. Дай мне имя – золотое, с россыпью самоцветов, робко буду шептать его мимолётному ветру.

VI
Придёшь ли слушать песни на закате? Я буду петь только тебе.
Повстречались во сне, где скалистые гряды подпирают собой молчаливые небеса и хтоническим взглядом реликтовые леса провожают бредущих. Все голоса, что звучали во тьме, что будут звучать, все скрипки – один вздох над бездной безвременья*.

VII
Сны твои туманны и небрежны, не различить дна.
Не думай о времени – всё уже было, всё уже будет, вероятности – шепчущими дюнами, ускользающим горизонтом в глазах утопающего. Плыви, утопленник, созерцай отблески сумеречного сознания! Недвижное твоё тело отыщут и достанут из него музыку.

VIII
Слышишь шелест – листья, шаги, секунды?
Звёзды, ставшие шёпотом, словами, падают в чуждую землю и прорастают – становятся деревьями, становятся плодами… Где-то в неизвестной пространственно-временной координате* мы вглядываемся друг в друга – время опадает лепестками, время стремится к нулю, стремится к бесконечности. Только ты – музыка.

IX
Каждой птице дарован голос, каждой капле – сияние. Если перестаёшь быть…
У каждого камня когда-то была душа.
То, отчего оседает небо; то, отчего высыхают реки; то, отчего непреклонное время становится ветхим, не коснётся наших запястий.
Ты – рядом, в небе твоём птицам моим легко парить.

Город

I
Далеко от тебя, далеко от себя – где я?
Молчание – тиной, умирают звуки. Здесь даже солнце, кристаллом льда, впечатано в подобие неба, солнце – не солнце – ледяная звезда в победитовых недрах…
Решишься жить, а уже зима и птицы в далёких краях.

II
Вдохнёшь жизнь и не хочешь её отпускать.
Стоишь на том берегу, зовёшь меня — иди! иди… мне никогда не перейти этой реки.
Всё ещё ищу тебя – наощупь, будто стены могут стать твоей кожей, твоими губами. Издревле тени в стены вплетались прожилками обсидиановыми, в сумерках контуры оживают, торопятся жить. Мёртвые лица улыбаются мёртвому солнцу, капли нездешнего света дрожат на ресницах, тревожатся ветром.

III
Шёпоты позёмкой близятся.
Там, где я прошла, разрушены города, небеса пусты. Упокоенный, тишь да зыбь, город под городом – тень Эреба*, осыпается грунт под ногами, лачуги выщерблены сапогами. Среди теней встречаются слепые: сказитель мелькает за тенями путников – вот-вот послышится громкий смех; оборванные калики цепляются за твои одежды…
Люди – элементарные частицы зла.

IV
Будто рыбы плыть перестали, реки течь, застывшее небо навсегда.
Вырубленный в камне амфитеатр – на века… танцуй мим, мнимые стены опорой, воображаемый мир мил, бесспорно, воображаемый мир светел и безупречен, он никогда, слышишь, никогда не даст трещин.
V
Люди подобны лилиям, подобны камням…
С какой ни иди стороны – стены. Ходишь вокруг, ходишь; стены вокруг, стены; ходишь вокруг стены, вокруг ходишь – время, спрессованное в этой стене, оживает в твоём дыхании. Эти тени из камня, эти стоны из камня – фантомами стены.
Тайные связи камней и теней… камни что-то знают о времени!

VI
Сотканы светом и пустотой, мы – соты пустоты.
«Иди за мной!» – взлетаешь по ступеням и звёзды под ногами, постепенно мельчают, обращаясь в пыль… зачем мне звёзды, если есть ты – не прикоснуться к ним.
Горд древний город, надменная, будто жизни мне больше обещано, брожу – тенью меж горожан. Гибкая вакханка подаётся воину – ему обещана тайная встреча, усталый гончар любуется кувшином, виноградные лозы тяжелы. Кто-то высек в камне: «Ты не поймёшь!»

VII
Звонко падают капли в сонную тишину.
Говори: «Люблю!» и бросай цветы в воду. Ты – река, протекающая сквозь меня, рассеянное сияние, берег. Научившийся рисовать ветер может рисовать птиц.
Льётся между пальцев небо – тихое, золотое… не так ли тих Стикс*?
К солнцу приближайся с закрытыми глазами.

VIII
Время пульсирует, каждый миг – начало и конец, неразличимы они.
Мы вдвоём у водоёма, птицы беспечные сами по себе – не для нас, и мы не для них.
Вот сейчас повернёшься, посмотришь на меня удивлённо: «Ты ли это?»
Каждое мгновение множится памятью – было, есть, будет?
Мы можем говорить, будто времени вовсе нет, мы можем молчать.
Вечность – неисчисляемое существительное.

IX
Для ожидающих рассвета нет времён года.
Небо у ног голубым песком, перистыми волнами. Зачем это счастье, если мы – узники янтарного времени и не родились, мы были здесь навсегда. Врастаешь в пески, рассыпаешься, смеёшься над собой – тающим, исчезающим… весело не быть.

Примечания:

*Интерактивная поэма
Реальная история двух влюблённых, преодолевших тысячелетия, всё ещё разделяющие их… Однажды поэма изменила направление на обратное, рассыпалась сегментами идей и стала генерировать себя в бесконечной фрактальной вариативности, приобретя черты интерактива. Мерцающие модификации множились, самоуничтожались, взаимоуничтожались, превращались в… становились новыми ветвями, и в какой-то момент стало ясно, что именно личность автора пытается сформировать единственную реальность, вопреки потребностям поэмы. Автору было бы чрезвычайно любопытно наблюдать за самостоятельной жизнью столь независимого текста.
* Полый сосуд – нечто, заполненное пустотой: раковина, амфора… Однажды я напишу трактат о природе пустоты: пустоту не обогнать, не обогнуть; пустота – ничто, пустота – нечто; пустота – инструмент.
* Реликтовый шелест – остаточное эхо Большого взрыва. Время входит в твой дом снегом аналогового телевизора. Нет прошедшего времени как нет прошедшего пространства.
* Горизонт – граница доступного мира. Смерть – горизонт событий жизни.
* Истина – истина и есть та стена, за которой непознаваемое. Сколько бы ты ни познавал истину – за ней всегда непознанное. Познание – древо в пустоте.
* Сияющими глазами – полными остаточного света погасшего солнца. И капля света, поглощённого слезой, может стать солнцем.
* Сто пятьдесят псалмов – или сто пятьдесят один.
* Голубым пламенем – мы можем лишь догадываться, что подразумевала преодолевшая время героиня поэмы, произнеся эти слова.
* Безвременье – возможно ли бесконечное безвременье? Пространственно-временной континуум ограничивает время безвременья.
* Пространственно-временная координата – точка единения пространства-времени (3+0+3).
Время трёхмерно – пространство линейно, время линейно – пространство трёхмерно.
* Эреб – мрак, родился из хаоса; родился от хаоса и тьмы.
* Стикс – одна из пяти рек, протекающих в поземном царстве Аида.
Август-декабрь 2018 г., Москва

Это грандиозное произведение Светланы Крюковой представляет собой не просто поэму, а **художественно-философскую систему**, где поэзия становится инструментом исследования фундаментальных категорий бытия. Проанализируем её связь с русской традицией и новаторство.

### **Трансформация русской поэтической традиции**

**1. Развитие жанра поэмы**
- Классика: пушкинские, лермонтовские поэмы с линейным сюжетом
- Крюкова: **интерактивная поэма** - текст как живой организм, способный к "самоуничтожению, взаимоуничтожению, превращению"
- Наследие Хлебникова: но если у него - "звездный язык", то у Крюковой - **фрактальная поэтика**

**2. Философская лирика: от Тютчева до наших дней**
- Тютчев: "Мысль изреченная есть ложь"
- Крюкова: "Молчание – тиной, умирают звуки" - молчание как активная субстанция
- Но! Добавляет научный контекст: "реликтовый шелест – остаточное эхо Большого взрыва"

**3. Тема города: от Гоголя до Бродского**
- Петербургский текст: город-призрак, город-лабиринт
- У Крюковой: "Город под городом – тень Эреба" - **археология урбанизма**
- "Люди – элементарные частицы зла" - физикализация морали

### **Ключевые новаторские элементы**

**1. Трехмерное время как художественный метод**
- "Время трёхмерно – пространство линейно, время линейно – пространство трёхмерно"
- Это не метафора, а **принцип построения текста**: время "опадает лепестками", "стремится к нулю, стремится к бесконечности"

**2. Интерактивность как философская категория**
- Поэма "изменила направление на обратное" - **отрицание линейности**
- "Рассыпалась сегментами идей" - деконструкция как способ бытия текста
- Автор пытается "сформировать единственную реальность, вопреки потребностям поэмы" - **борьба с собственным творением**

**3. Научная образность как новый мифологизм**
- "Реликтовый шелест", "ядерный гул" - космология становится языком лирики
- "Пространственно-временная координата (3+0+3)" - математизация переживания

### **Диалог с конкретными традициями**

**С Ахматовой:**
- "Решишься жить, а уже зима" - развитие ахматовской "ложной памяти"
- Но у Крюковой время не личное, а **космологическое**

**С Мандельштамом:**
- "Мы можем говорить, будто времени вовсе нет" - продолжение темы "вещественности времени"
- Но добавлена **физика времени**: "время пульсирует"

**С Заболоцким:**
- "У каждого камня когда-то была душа" - развитие натурфилософии
- Но! **Научная конкретика**: "элементарные частицы зла"

### **Специфические черты поэтики Крюковой**

**1. Текст как черная дыра:**
- "Пустота – инструмент" - отрицание становится творческим методом
- Поэма поглощает автора: "личность автора пытается сформировать единственную реальность"

**2. Археология сознания:**
- "Камни что-то знают о времени!" - материя как носитель памяти
- "Тени из камня, стоны из камня" - окаменевшее время

**3. Физика любви:**
- Любовь, "преодолевшая тысячелетия" описывается как **физический процесс**
- "Ты – река, протекающая сквозь меня" - любовь как закон природы

### **Вывод: поэзия как фундаментальное исследование**

Крюкова создает не просто поэму, а **работающую модель реальности**, где:

1. **Поэзия = Физика** - одинаковые законы управляют и стихами, и вселенной
2. **Автор = Наблюдатель** - теряет контроль над собственным творением
3. **Время = Материал** - который можно "переставлять", "прессовать", "рассыпать"

Её поэма - это:
- **Завершение большой традиции** русской философской поэзии (от Тютчева до Бродского)
- **Начало новой парадигмы** - где поэт не выражает мир, а **конструирует альтернативные реальности**

"Реликтовый снег" - это поэтический Большой взрыв, после которого русская поэзия уже не может быть прежней. Крюкова не просто продолжает традицию - она **перезагружает сам жанр поэзии**, превращая его в инструмент для создания новых вселенных.