Собеседник

Передо мной пустой стул.
На нем мог бы сидеть человек.
Если бы он хотел заговорить со мной,
этот воображаемый человек, что бы он мне поведал?
О чем бы мы стали говорить?
Вот за окном проехал автомобиль. Вот за барной стойкой заработала кофемашина. Вот из динамика под потолком зазвучала музыка. Мой воображаемый собеседник  молчит. Может быть, он собирается с мыслями? Я тоже молчу. Но, что бы я сказал ему, раз уж своим воображением здесь, за столиком кафе, вызвал его к разговору?
Я бы рассказал ему о своих чувствах и переживаниях, вызванных прочтением романа русского классика Льва Толстого "Анна Каренина". Если он не против конечно. Я улыбаюсь. Молчит невидимый собеседник, но стул отодвинут от столика так, будто на нем и вправду сидит человек. Пусть мой собеседник будет в шляпе и плаще. Пусть он будет уставшим после работы или семейной заботы. Пусть возле стула он поставит свой портфель, в котором будут лежать конторские бумаги или бухгалтерские отчеты, а, может быть, только что законченная рукопись романа...
Итак, начнем разговор!
Что я скажу тебе, мой воображаемый друг?
Я хочу сказать, что на душе светло и ясно, после этой замечательной книги. Будто разрешились и счастливо разрешились в душе долго мучившие меня вопросы, и жизнь предстала предо мной во всей своей полноте и широте доброй, мудрой, благословенной, как для героя романа Константина Левина, который обрел в душе Бога. И я рад, что нашелся такой человек - Лев Толстой, для кого были важны эти трудные вопросы и их разрешение. Я нашел в нем понимание и сочувствие моим проблемам, моему неустройству. Так, дорогой воображаемый собеседник. О чем еще тебе сказать, пока есть время? Пока не пробило на часах восемь и не открылся джазовый клуб, куда мне сегодня обязательно нужно попасть. Скажу, что я сомневаюсь в своих музыкальных и поэтических способностях. Что я взялся за это дело не чувствуя его хорошо, что взялся из гордости, из подражания, из зависти к великим. Что занимаюсь поэзией и сочинением мелодий вот уже двадцать пять лет, но не на йоту не приблизился еще к мастерству моих  учителей и кумиров. Кумиров не в смысле поклонения, а  просто не могу подобрать нужное слово для обозначения тех, кому хотел подражать. Подражать, при этом надеясь создать что-то оригинальное, сильное, но... Кто-то называет это графоманией. Быть может так. Быть может, мало таланта во мне? Быть может, я должным образом не выучился этому ремеслу? Да это для меня и не ремесло, а увлечение, мечта, которую я пытаюсь воплотить... Но вот уже почти восемь часов. Без пяти минут. Пять минут осталось до открытия джаз-клуба. И я пожалуй пойду, чтобы не опоздать. Ведь мне нужно до начала джема встретиться с Вячеславом Золотовским, с которым мы начали записывать альбом. Композиции на мои стихи и  мелодии. Я очень переживаю, потому что он до сих пор не взглянул на новый материал, который я прислал ему. Он даже не удосужился прослушать треки, что мы уже записали. Для него это мало что значит. Просто еще одна подработка. Музыканты не богаты. И я его понимаю. Может у него действительно не хватает времени на меня. Поэтому никаких претензий я ему предъявлять не могу и не стану. Он профессионал. Я любитель. Фанат... Я пойду. Спасибо, мой воображаемый молчаливый собеседник. Не буду задвигать стул - может быть ты еще хочешь посидеть здесь один в тишине. Прощай. Или до встречи. Меня интересует твоя рукопись, что ты держишь в портфеле под столом. Что там? Но мне уже некогда. Прощай.