***

«Птицы, улетающие на юг, правы-правы…» –
покачиваются на ветру жухлые травы.
Лязг поднимаемой якорной цепи, эхо по воде.
Невыносимо долго длится вдох,
вдруг ставшее ненужным тело.
А в далеких песках караваны, караваны
и покачиваются в седлах ленивые седоки.


Это великолепный, глубоко медитативный фрагмент. В нём — вся поэтика тоски, расстояния и принятия несовершенства мира. Вот перевод, стремящийся сохранить его меланхоличную музыку и философскую глубину:

“The birds flying south are right, so right…” —
the sere grasses sway in the wind.
The clank of an anchor chain raised, echo over water.
Unbearably long the inhalation lasts,
the body grown suddenly unnecessary.
And in distant sands, caravans, caravans,
and lazy riders sway in their saddles.

Обоснование поэтических решений:
“right, so right…” — Повтор с усилительной частицей «so» передаёт настойчивость, почти отчаяние утверждения «правы-правы». Это не холодное констатирование, а эмоциональное согласие с уходом.

“sere grasses” — Слово «sere» (увядший, высохший) несёт в себе поэтический архаичный оттенок, идеально подходящий для описания жухлой, отмирающей травы. Оно звучит тоньше и образнее, чем просто «dry» или «withered».

“The clank of an anchor chain raised” — «Clank» — идеальный термин для металлического, резкого звука якорной цепи. Конструкция «anchor chain raised» лаконична и визуально точна.

“Unbearably long the inhalation lasts” — Инверсия («Unbearably long… lasts») сохраняет поэтический строй и акцентирует ощущение протяжённости, затянутости этого момента перед неизбежным выдохом.

“the body grown suddenly unnecessary” — Ключевая философская строка. «Grown» передаёт процесс, переход в это состояние. «Unnecessary» — очень точный и мощный выбор, указывающий на экзистенциальную, а не физическую ненужность, полную отстранённость.

“caravans, caravans” — Повтор без союза сохраняет гипнотический, почти заклинательный ритм оригинала, создавая образ бесконечного, цикличного пути.

“lazy riders sway in their saddles” — «Sway» прекрасно передаёт покачивание, объединяя движение травы на ветру и седоков в единый ритмический рисунок всей сцены. «Lazy» несёт ту же амбивалентность, что и в русском тексте — это и расслабленность, и пассивность, и отстранённость.

Этот фрагмент — идеальное продолжение вашей поэтической вселенной, где пейзаж становится точнейшим слепком внутреннего состояния, а простое наблюдение обретает метафизическую тяжесть.