Ничего себе за водичкой сходил. СВО

Ничего себе за водичкой сходил

Так сложилось, что в течение 14 дней пришлось нести службу на «полке», которая находилась в 1000 м от вражеских позиций. С учетом фактора военной тайны отмечу некоторые моменты, которые могут быть интересны читателям (далеким от разрывов мин и сбросов взрывных устройств неприятельскими дронами).
Замеченное ниже относится к ощущению конкретного бойца, представляет собой его частное мнение и может не совпадать с ощущением (мнением) иных бойцов.
Базово – текущие дела. Конкретика – военная тайна. Враг обстреливает постоянно. Привыкаешь моментально к интенсивности обстрелов. С точки зрения поведения, отношения, воздействия на организм психофизически – привык в первую неделю на БЗ (в широком плане).
На этот счет рассуждения бойцов: какой мощности снаряд может разрушить блиндаж при прямом попадании – в подобных спорах автор материала участия не принимает, так как не обладает достаточной информацией и компетентностью по мощности и убойной силе тяжелого вооружения, внимательно слушает аргументы спорящих. Если есть нестыковки, отмечает, что лучше уточнить у достоверного источника информации.
С учетом специфики профессиональной деятельности, в том числе и дружбы с величайшими статистиками современности, произвел расчеты, которые говорят о следующем.
При прочих равных (если нет конкретной цели уничтожить именно данный блиндаж (имеется достоверная информация у противника о его местоположении (до двух метров)) вероятность прямого попадания снаряда в блиндаж составляет не более 10 %.
Попадания в конкретный блиндаж – существенно меньше.
Чем выше интенсивность обстрела, тем вероятность разрушения блиндажа увеличивается.
Таким образом, если попал снаряд в блиндаж, особенно в момент, когда боец пил кофе, а такая опция есть, и он не выдержал натиска врага, то – судьба (частный случай).
 Второй важный момент заключается в том, что, когда тебя заметили, или есть оперативные данные, или оператор вражеского дрона имеет на тебя в общем плане зуб (есть и такие случаи), то вероятность повреждения твоего укрытия существенно возрастает. В подобных обстоятельствах нужно быть предельно внимательными.
Вышеперечисленные и иные соображения отношу к ситуации, когда, при прочих равных, можно минимизировать риски. Но есть ситуации, когда риски минимизировать практически невозможно. О чем идет речь. Я повторюсь: описанная ситуация – частный случай. Есть график дежурств. Чтобы враг не вычислил систему, график плавающий. В любом случае необходимо перемещаться от точки «А» до точки «Б». Враг, когда темнеет, начинает обстрел. Так как совести нет, то обстреливают кассетными минами. По итогу много чего может напа;дать в траншею (по ней приходится перемещаться). Далее, при передвижении в темноте, с этим фактором необходимо что-то делать. Нужно видеть, что у тебя под ногами, а также и «висячки» над головой. Так как над тобой висят дроны (в том числе разведывательные), то свет и перемещение бойца фиксируются. Далее – по алгоритму. В общем и целом есть существенный риск нарваться на мину в траншее.
Минометный обстрел, в случае определения движения бойца, является не совсем комфортным, но в общем-то можно момент обстрела пересидеть в укрытии.
В моем понимании риск, он же разброс взрывных элементов по траншее, сложно устраним. Конечно, решение было найдено. Но при прочих равных оно создает определенный дискомфорт для бойца.
Иные возможные риски – контратака противника – сложный, но решаемый вопрос.
Перемещение бойцов (в рамках необходимости) – определенная зона риска.
Как отмечалось в предыдущих публикациях, общая фраза «спасение утопающих – дело рук сами утопающих» имеет в военных условиях некий смысл. Обеспечение жизнедеятельности бойца/бойцов и функционирование «полки» в рамках боевой позиции лежит, в определенной части, на самих бойцах позиции. Иными словами, есть необходимость перемещать все нужное от точки «А» до точки «Б» в определенном количестве с определенной периодичностью (зависит от боевой обстановки).

В 5 утра на 14-й день нахождения на «полке» «N» произошло занятное событие под общим названием «ничего себе за водичкой сходил».
Общее расстояние от места дислокации автора до места нахождения провианта не более 1,5 км. Чтобы добраться, необходимо пройти два открытых участка. Один – 350 м. Другой – 300 м.
Выдвинулись в час «Х» с бойцом О. Забавный парень. Возраст – до 23 лет. Ранение, как и у большинства бойцов, имелось.
Задача: дойти до определенного места. Взять воду, бензин и еду. Все это постараться не растерять по дороге. Общий дополнительный вес (кроме бронежилета) не более 25 кг.
Перед началом движения необходимо определить наличие дрона в воздухе. Если все чисто, то начинается движение. Общая логика: если нет движения дронов, то вероятность прохождения 200 метров достаточно велика. Если в дальнейшем отфиксировалось движение «птички» – решение в зависимости от местонахождения: либо ускоренным темпом продвигаться вперед до укрытия, либо возвратиться на исходную позицию. Фальстарт несколько раз – нормальное явление.
В конкретном случае плавно продвинулись. Отдохнули. Прошли второй открытый участок.
Дошли до места. Появился дрон-камикадзе. По всей видимости, отследил наше передвижение раньше.
Оставив рюкзаки (погрузить ничего не удалось), мы были вынуждены переместиться в укрытие.
Через пару минут показались два бойца и попросили немного подвинуться. Что мы и сделали. Просидев до десяти минут, решили осуществить ранее задуманное.
Взяли все, что было необходимо. Перед выходом на «открытку» «отстоялись». Убедились (как нам казалось), что вражеский дрон улетел. Иных летающих объектов не слышно.
Пошли. О. предпочитает идти первым. Боец на 30 метров выдвигается. Останавливается и слушает. Если тишина, он продолжает движение, и второй боец выдвигается из укрытия. В дальнейшем расстояние между бойцами – от 15 до 30 метров.
После удаления от моего укрытия на 50 метров вдруг появляется за моей спиной дрон (камикадзе). Оказалось, что он сидел в поле и ждал, пока мы выйдем.
В результате О., сбросив рюкзак и оставив в укрытии фляги с бензином, в незамедлительном порядке удалился в укрытие (плановое).
В моем случае обратно возвращаться не было смысла. Перемещаться вперед также вариант был не самый лучший. Принято решение: сойти с тропы и попытаться спрятаться между кустами и деревьями.
Так как это был не первый проход данного участка, то все возможные пути перемещения (мало ли что) выявляются заранее. В данном случае я понимал, куда двигаюсь.
Риск схода с тропы (если есть, где спрятаться) заключается в том, что боец может банально задеть мину.
 В этом случае выбранное мною место оказалось без мин (либо я на них не наткнулся). Единственный минус – это наклон спуска (с тропы было непонятно, что есть уклон). С учетом ранее прошедших дождей, существенного веса снаряжения и, что говорить, определенной неуклюжести (уже не молод), пробираясь сквозь растительность в естественное укрытие, опершись на левую руку, я получил травму.
Оказавшись в зарослях кустов и деревьев, увидел пролетающий над головой (не думаю, что выше 20 метров) дрон.
В течение минуты-двух, оценив обстановку, а было мгновенное ощущение, что что-то сломалось в районе левой ключицы, принял решение срочно выбираться и максимально удаляться с данной позиции, так как она была в рамках безопасности «недостаточно конструктивной».
В подобных ситуациях события могут развиваться по нескольким направлениям (если дрон-камикадзе не стал тебя таранить с первого раза).
Первое – если заряд батареи позволяет, то оператор дрона ищет удобную возможность направить в тебя летающее устройство. При минимальном остатке заряда батареи дрона бойца или объект таранят, как придется.
Второе – вызывают подкрепление. Либо дрон-«сбросник» (сбрасывает взрывчатые вещества), либо иной дрон-камикадзе.
Третье – передает координаты местоположения бойца минометному расчету.
Мною принято решение в ускоренном порядке переместиться в более безопасное место (до 250 метров).
Что и было сделано. Выбрался. Взяв одну флягу с бензином (левая рука не позволяла взять вторую), выдвинулся к укрытию по направлению своей основной позиции.
Перемещаясь по тропе, заметил рюкзак. Сразу догадался, что рюкзак товарища. Что с ним приключилось – пока точной информации у меня не было (постоянно идет обстрел, что-то где-то летает, взрывается). Подхватив его, с Божьей помощью дошел до безопасного места. Несколько обрадовался, когда навстречу мне выдвинулся невредимый О. Со словами благодарности, что захватил его рюкзак, он помог мне окончательно добраться до безопасного убежища, где медики определили, что у меня сломалось.
Первичный осмотр произвел боец с позывным «Рентген». Профессиональный медик, не первый год на СВО, полностью соответствующий своему позывному. Он с ходу определил, что сломался элемент лопатки, акцентируя внимание на медицинских названиях скелета человека, при этом отметил, что это достаточно редкое явление. Обычно в подобном случае ломается ключица. Нужна эвакуация. Дождемся прихода двух бойцов, которых враги пытались отравить газами, и будем вас выводить.
Есть несколько часов. По возможности отдохни.
Из-за постоянного минометного обстрела поспать так и не удалось. Как оказалось, в дальнейшем, обнаружив мое отсутствие, неприятель решил немного обстрелять из 120-мм миномета участок нашего перемещения (при эвакуации были хорошо видны новые воронки от мин).
Через 2-3 часа были доставлены два бойца. Первичный осмотр подтвердил ранее имевшуюся информацию. Пока медики занимались организацией эвакуации (общий маршрут будет отмечен ниже), я попросил ребят рассказать, что и как.
В двух словах дело было так.
Задание – овладеть вражеской позицией. Выдвинулись два бойца – Д. и Л. Расстояние до позиции неприятеля – порядка 350 метров. Подошли к вражескому месту дислокации, завязался бой. С их стороны последовала контратака 10-12 бойцов, отчего наши ребята были вынуждены отойти. В момент отхода бойцов для их полного уничтожения были направлены дроны. Со слов ребят, были успешно сбиты до четырех «птичек». Это позволило добраться до защищенного укрытия.
Дальнейшие сутки для рябят были не самыми простыми в их жизни. Так как их позиция находилась в 800 метрах от «полки», на которой находился я, все сбросы и последствия (информация, в том числе по рации) были доступны в полном объеме.
Что только враги не сбрасывали. Включая противотанковые мины. В результате были сброшены взрывные элементы, которые после разрыва заполнили подземное укрытие ядовитым газом. Результат – существенное отравление, эвакуация.
Оценив множество факторов (состояние бойцов, «погоду», состыковку по времени с бойцом на эвакуационном транспортном средстве и другие), мы выдвинулись к точке эвакуации. Расстояние – чуть более 2 км. Есть открытые участки.
При рассуждении, что в движении четыре бойца, трое из которых ранены, и один проводник, это не очень здорово, мое предложение эвакуироваться частями не нашло должного понимания. «Рентген» отметил: «Эвакуация по частям (частями) не самое правильное решение».
Стоит сказать пару слов про юмор на СВО (естественный из-за многозначности смыслов тех или иных слов в русском языке).
Госпиталь (через несколько дней после моей эвакуации). Стоит, если так можно сказать, очередь на уколы. Есть бойцы, в том числе, без конечностей. Одним словом, типичная очередь в конкретных условиях. Подходит с перевязанной рукой и головой боец и спрашивает: «Здесь живая очередь?»
Все молча на него смотрят. Обычным делом решил пошутить: «Действительно, здесь живая очередь. Точнее, “трехсотая”. Если вы ищете очередь из “двухсотых”, то она не в этом здании. Где именно, уточните у врача». Понятно, что ребята немного посмеялись.
Важно отметить, что все, кто оказался в госпитале, вне зависимости от ситуации отчетливо понимают, что это один из лучших вариантов исхода определенных событий. Приведу довольно показательный пример.
 Был вынужден сойти с «тропы». Как отмечалось ранее, «тропы» и прилегающая территория постоянно минируются различными способами. В моем случае место, в котором укрывался от дрона, было без мин. Вернее будет сказать – я их просто не задел.
На второй и третий дни моего пребывания в госпитале поступили два бойца с разных позиций. Ранения получены в аналогичных обстоятельствах. Перемещение на открытом участке. Далее – дрон. Сход с тропы в укрытие. В результате – у одного проблема с конечностью (нога), у другого – повреждения левой руки с серьезными последствиями.
К сожалению, при аналогичных обстоятельствах имеются более существенные потери среди личного состава.
Стоит заметить, что при разговоре с некоторыми бойцами, у которых значительные телесные повреждения, особенно когда они после лечения продолжают служить великой России, вижу побольше радости в их глазах, чем у определенной части граждан вне СВО.
Преодолев расстояние с несколькими «перекурами» (в том числе и по соображениям безопасности), добрались до точки эвакуации.
Во время движения, несмотря на то что я помнил, что минут пятнадцать-двадцать придется перемещаться на квадроцикле по открытой местности, поднявшийся ветер и двигающиеся в нашу сторону тучи, хотя до этого была прекрасная солнечная погода, придали мне определенной бодрости.
Через некоторое время прибыло наше транспортное средство – большой квадроцикл, спереди которого прикреплено подобие носилок, на эти носилки в итоге лег самый молодой боец. Втроем разместились на сидениях. «Медоед», таков был позывной бойца-водителя, со словами: «Молимся, крепко держимся и смотрим по сторонам. При появлении дронов – информировать», – двинулся.
Ветер усилился. Все небо в тучах. Несмотря на то что любое встряхивание резко отдавало в поврежденную левую руку, больше переживал за лежащего бойца, который в любой момент при определенных обстоятельствах мог оказаться за бортом нашего средства передвижения.
Доехали. «Медоед» (героический боец, как и многие другие из нашей бригады) изрядно удивился, что добрались без приключений. «Повезло с “погодой”», – сказал он, заметив: «А вы неплохо молитесь».
Ветер, разогнав все тучи, внезапно прекратился.
Отсиделись. Пересели на «буханку» и поехали в пункт сортировки всех раненых («погода» позволяла). Передвигаться минут 15–20. Через 5–7 минут после начала движения откуда ни возьмись появился дрон-камикадзе. Водитель оказался достаточно шустрым бойцом. Со словами: «Будем уходить, держитесь», – прибавил газу.
Любое передвижение на автомобиле подразумевает двух бойцов. Напарник следит за небом, приборами и при необходимости готов открыть автоматическую стрельбу.
Еще пара минут – и транспортное средство резко остановилось. Последовала команда: «Все на выход. Рассредоточиться».
Все раненые (в том числе и я) достаточно шустро выбегают. Забежав в подъезд разрушенного дома, слышим другую команду: «Всем срочно в машину». Вновь заскочили и на приличной скорости двинулись к месту назначения.
Последующие события могут представлять определенный интерес для неприятеля. Исходя из этого, в качестве заключения истории отмечу: первоначальный диагноз «Рентгена» подтвердился. Перелом в двух местах элементов лопатки. Подозрение на разрыв связок.
В дальнейшем – дополнительные перемещения (по «погоде») и к 22:30 группа раненых бойцов была доставлена в более-менее безопасное место, в котором устанавливается окончательный диагноз и осуществляются дальнейшие плановые медицинские мероприятия.
В заключение необходимо отметить достаточную слаженность общей системы эвакуации бойцов, бережное отношение медицинского персонала к раненым и общее доброе отношение всех тех, кто оказывается рядом.
 
Вышеописанные события из повседневной жизни бойцов бригады «Невский» были поведаны читателям непосредственным участником описанных событий, простым бойцом вышеупомянутой бригады.
18.07.2025.

Светлая память бойцам, которые способствовали исполнению Россией своей исторической миссии, возложенной на нее Богом!
Скорейшего выздоровления всем тем, кто пострадал в результате исполнения (да и не только) задач, поставленных командирами разного уровня.