Последнее письмо

Прости, родная, за неровный слог,
За кляксу, что похожа на слезу.
Я на земле промёрзшей у дорог
Последний свой рассвет в руках несу.

Осколок впился в грудь огнём и льдом,
И жизнь уходит тонкой струйкой алой.
Я так хотел вернуться в старый дом,
Но, видно, смерть мне вдруг в судьбу запала.

Не плачь, прошу, когда получишь весть,
Что я остался в поле под росою.
Считай, что я не умер, что я есть —
Я лишь ушёл за дымной полосою.

Я стану ветром, что коснётся плеч,
И летним ливнем, грубым, тёплым, свежим.
Чтоб от печалей всех тебя сберечь,
Я стану ангелом у берегов надежды.

А помнишь, как мы бегали к реке?
И ты смеялась, заслоняясь веткой.
Твой смех доныне в каждом ветерке
Звенит в кармане сладкою конфеткой.

Я сохранил твой выцветший платок,
Он пахнет домом, мятою и летом.
Он был со мной все эти сто дорог,
И он согрет твоим последним светом.

Скажи сынишке, что отец — герой,
Хотя... какой герой, скажи на милость?
Я просто землю защищал собой,
Чтоб вам жилось и чтобы солнце длилось.

Пусть будет честным, добрым, как и ты,
Пусть не познает пороха и дыма.
Пусть дарит женщинам обычные цветы
И будет Господом своим хранимый.

Уже светает. Слышу голоса.
Ребята скоро ринутся в атаку.
А у меня туманится в глазах,
И кровь впиталась в серую бумагу.

Прости за всё, что не успел сказать,
За то, что редко говорил «люблю».
Как страшно в двадцать лет вот так лежать
И отдавать заре  свою зарю.

Целую сына, крепко обними.
Тебя целую в губы и ресницы.
Не поминайте лихом... Грохот, чёрт возьми…
Пора… Пора мне с жизнью распроститься.

Письмо в карман. Найдёт его комбат…
Прощай, родная… Я навеки засыпаю…
Обычный… не вернувшийся… солдат…
Я вас люблю… люблю… и умолкаю…