По ту сторону океана Глава 7

Глава 7 В депо уснувших паровозов
Не нужда, но скорее изобилие порождает в нас жадность.
Мишель де Монтень
Путники спустились в проход, который сначала был узким, но через пару метров стал расширяться. С каждым шагом спуска звук становился глухим, пахло пылью, свисала паутина, но пауков не было видно. Леон чихнул. Звук пробежал по проходу, осыпая под ноги комья земли.
 У Джона Мистель взяла два факела. Ткань факела была хорошо пропитана горючей жидкостью, только нещадно вонючей. Чад поджег факелы, и путники осмотрелись. Небольшой коридор поддерживали длинные серые каменные сваи, словно длинные ноги цапли. Если идти дальше, то каменные столбы сменяли деревянные, почерневшие от времени, с окаменелыми порыжевшими пятнами. А коридор превращался в лабиринт, который не сулил ничего радостного, как болото, к которому привели аукающие веселые синие огоньки. Скелет не упоминал, что здесь несколько ходов.
- Возможно, Джон в силу своего возраста запамятовал, что здесь не единственный проход, - Леон выразил за всех неприятную догадку.
- Возраст, мой друг, не всегда влияет на память людей. Большинство очень хорошо помнят чужие ошибки. Вот, посмотрим на ее величество, ей уж точно сотни лет, а как она обольстила Джона, что он и забыл обо всем на свете,- Чад осматривал глумливую темноту. Щеки Мистель порозовели, но она взялась за ладонь Лорелей, успокаивая ее, чтобы она не сказала что – нибудь едкое в ответ акробату. Королева  решилась ответить сама.
- Соглашусь, что не всегда возраст людей, как индикатор их способностей, но Джон, скорее всего, сам не спускался в туннель. Он напоминает больше шахту, при том, которую затапливали, если судить по подтекам на стенах.
В дальнем углу раздалось шуршание. В отсвете факела показалась тень крысы. Из головы Лорелей вылетело все едкое.
- Только крыс нам не хватало. – Ведьма прошептала, затаив дыхание.
- А, по –моему, эта крыса – нестандартная крыса,  в знак доказательства животное село и стало внимательно разглядывать путников. Чад сделал тоже самое: крыса была черной с редкими перьями рыжей и седой шерсти на голове, желтый злые глаза, длинные серые усы и полосатый хвост, которым она размахивала в разные стороны. Но Лорелей не унималась.
- В каком смысле нестандартная? Я ни с какой не хочу знакомиться.
- В каком смысле! В простом, она понимает, что мы говорим о ней.
- У тебя всегда была буйная фантазия, но не сейчас, и так нервы на пределе.
- Я и сама не собиралась с вами знакомиться, - Крыса заговорила на человеческом языке, при условии у нее были два больших зуба впереди, как у кролика. И эти зубы слегка качались, поэтому звук выходил свистящим, что можно было и рассмеяться при иных обстоятельствах, - Только вы явно заблудитесь в этих стенах, - Крыса издала злобный каркающий смешок, - Меня зовут, Тереза. Но даже моя бабушка не видела в этих проходах людей. А моя бабушка была очень умной, начитанной и повидавшей крысой.
- Что я теперь говорил?! А ты никогда мне не веришь, все, умаляя мои способности.  Ох, дорогая Тереза, мы вовсе не хотели тебя обидеть.
- Ну, это не открытие для меня. Большинство людей ведут себя так, будто они – венец эволюции. Хотя порой не могут найти выхода из простейшего тупика, - Крыса сделала многозначительную паузу, придавая вес свое значимости, хотя она и так хорошо весила.
Лорелей справилась с внутренней неприязнью к Терезе и спросила.
- Может, тогда вы сможете нам помочь. Мы, и, правда, не знаем, как нам попасть в город?
Крыса встала на задние лапки и прошлась туда – сюда, раздумывая, как лучше ей поступить.
- Если верить моему двоюродному братцу Гельберту, - Леон при этих словах хотел хихикнуть, но Мистель вовремя наступила ему на ногу, так что молодой человек подавил смешок в кашле, чем только вызвал на себя недовольный взгляд крысы. Явно ее брат тоже был начитанным, как и большинство из ее большого семейства, - Так о чем я, если верить брату, то в городе ждут кого – то . Поставлены на всех проходах заставы. Не трудно догадаться, что ждут вас, раз вы скрываетесь под землей. Единственным шансом для вас будет – проводить в лавку старосты Магнуса. Он, возможно, вам поможет.
Лорелей и Мистель переглянулись. Не очень хотелось попасть в руки преследователей. Да, и торговаться с крысой сейчас не имело смысла. Чад решил первым ответить.
- Придется идти к старосте. Лорелей не смотри, пожалуйста, на меня так страстно, у меня ноги становятся ватными. Но без Терезы нам не выйти, мы будем плутать, пока нас здесь не поймают, или мы не умрем с голода и без воды. Мало ли, сколько тянется туннель, да и выйдем ли мы в нужном направлении, и потом Тереза и так может на нас вывести кого угодно.
Крыса довольно крякнула.
- Дело говоришь, красавчик.
- Вот видишь, я -красавчик, - Чад широко улыбнулся, что Лорелей хотелось его пихнуть под бок за его самонадеянность. Но акробат прошептал одними губами, чтобы Тереза не слышала, - Я не очень хочу знакомиться с ее многочисленной семье, лучше староста Мангус, - Лорелей передернула от одной только встречей с семьей Терезы.
А крыса снова засвистела.
- Ну. По лапам. Идемте, - для своей жирности крыса была поворотлива и бежала быстро, выбрав крайнее ответвление от главного туннеля.
Путники двинулись за крысой, не останавливаясь, не успевая запомнить ход. Они бежали за крысой около часа, когда Тереза остановилась у лестницы деревянной и трухлявой местами. Животное ловко запрыгало по ступеням. Чад посветил на вверх: в темноте вырисовался деревянный люк. Крыса поскребла по нему лапками. От скрежета поморщилась даже Мистель. Но крыса коварно улыбнулась, так что ее два зуба слегка скрестились.
- Страшно, люди?!
Никто не решался ответить, да и не успел бы, так как люк захрипел и дверца отодвинулась. В проеме показалась голова.
- Староста Магнус, - крыса была вне себя от счастья, в ее голосе было подобострастие, - Вы до сих пор помните тайный шифр.
Староста Магнус оказался крепким небольшого роста стариком с седой бородой до пола, лысой головой, с шаркающей походкой, длинными руками, острыми ногтями и синими сапфировыми глазами, которые впились теперь в лицо Лорелей Ведьма же пила чай и обдумывала их шансы добраться до перешейка. Староста был не прост.
 Старик же не спешил раскрыть все свои задумки. Когда Тереза до него достучалась, он был удивлен. Но его удивление стало еще больше при виде путников, которых разыскивали по всему города от башни. Староста заварил им чай и достал пару лепешек жестких и постных, но путники не привередничали. А Мангус обдумывал ход своих действий. Можно было сдать их властям, которые не ожидали хитрости путников. И можно заработать на данном поступке. Но он не знал, кто перед ним. А сдавать просто так, без знания, может оказаться большим промахом в его жизни. Из всех ситуаций нужно извлекать выгоду, поэтому стоит сделать приятное всем. Да, о чем он думает, нужно сделать приятное себе. Но блондинка перед ними со слишком проницательным взглядом и не доверяет ни одному его слово. Стоит быть осторожным в своих словах, а тем более действиях. Как и ее путники. Вторая дама явно прикидывается усталой. Хотя окинула комнату властным взглядом. У юноши молоко на губах не обсохло, поэтому он жмется к огню, думая, что пока он в безопасности. А вот второй, явно, тертый калач, который прикидывается дурачком, а от таких жди беды, как наваждения.
Леон, Мситель сидели на диване. Лорелей в кресле. Чад же ходил по кабинету, в котором был и камин. В камине горел огонь вялый и усталый. Огню, как и хозяину, было жалко дров для компании. Вдоль стен стояли стеллажи с моделями паровозов под стеклянными колпаками. В комнате было темно, так что акробату не удавалось рассмотреть их, лишь часть стертой окраски. Но было в данной коллекции что – то магическое, таинственное и притягательное. Фигурки казались даже в темноте живыми. Они дышали, испуская из трубы легкий серый дымок, вздыхали, словно томились под стеклом. А сами хотели на волю. Хотели к металлическим рельсам, где пахнет цветами, водой, скошенными травами, снегом, искрящимся в свете фонарей. Чад так и видел, как они ровно бегут, напевая счастливые песни в дороге. Но вот протягивается длинная рука, сохшая с длинными ногтями, и безжалостно садит их под стеклянный замок, не давая им свободно дышать.
- Почему вы – староста? – Чад протянул руку, чтобы потрогать один из флаконов, но старик его осадил, блеснув глазами. Но и в глазах акробата не было добра.
- Не трогайте, молодой человек, - голос у него был гулким, как звук приближающегося поезда, - Это редкие модели, которые отработали свое. Вы можете их просто разбить. Староста, потому что я, когда – то был судьей, - Старик повернул голову к ведьме, - Я, как понимаю, вы ищите шанс улизнуть от преследователей. Не отрицайте, - Старик в задумчивости потрепал себя за длинную бороду. 
- Нам нужно попасть до перешейка, я оплачу. – Лорелей пыталась не выдать волнение, но ее нежный голос говорил обратное. Мангус же оборвал ее речь.
- Само собой разумеющее, что я не буду вам помогать за просто так. При том за вас обещана хорошая награда. – Чад заметил складку между бровей Лорелей, что являлась признаком нарастающего напряжения ведьмы. Явно, что она не даст схватить их просо так, но старик будто подслушал ее мысли и хрипло рассмеялся, - Не кипятитесь, леди, как котел паровоза, может быть взрыв. Я помогу вам. Через час будет пересмена в депо. На перешеек отправятся два товарных поезда. В них вы и сядете, только самостоятельно. Извините, провожать я вас не буду. От моего дома идет тропа, которой пользуюсь только я. Никто и не заподозрит, что вы по ней сбежали от преследователей. Но, - старик замолчал, как и крыса, придавая себе значимость, страшно походя на ее многочисленную родню, - что я получу взамен? – синие глаза старика были зловеще и разгорались все сильнее.
Лорелей же долго рылась в рюкзаке, пока не извлекла из него небольшую фигурку паровоза из чистого золота. Мистель даже пристала от удивления, где же она его взяла? Но глаза старосты наполнились алчной жадностью, он, не раздумывая, протянул ладонь, в которой пристроилась фигурка. Губы Мангуса растянулись в усмешке.
- С вами приятно иметь дело.
Но Лорелей не разделяла с ним мнение. Пока старик восхищено рассматривал паровоз пролетело полчаса. Путники собрались дальше. Староста проводил их до дверей, от которых шла небольшая тропа через сад, заросший колючим кустарником, как и на кладбище. Тропа была короткая. Открывалась стоянка с каменной платформой. В углу возвышались коричневые паровозы. Но в стороне пыхтел не два, а три черных паровоза, из трубы которых валил густой смолистый дым. Дым тяжело опускался на платформу. Два паровоза тянули деревянные вагоны, в которых что – то шуршало,
-Если честно, я не очень верю, тому старику, - Леон оглянулся назад. – Больно жадный  у него взгляд.
- Это мягко еще сказано, что будем делать ваше величество императрица и ее придворная ведьма. Мы почти у цели, а цель скоро даст последние гудки и ускользнет от нас, - Чад поклонился и снова посмотрел на паровозы. Рядом с ними прохаживали два человека в полицейской форме с фонарями, - Знаешь, мне кажется, что он сообщил и другой стороне, что мы сядем в товарные поезда.
- Думаешь? - Лорелей вздохнула.
- Нет, эти двое мужчин, просто пришли посмотреть на вагоны! Думаю, старик хитер. Конечно, он не доложил на прямую, что мы по его тропе топаем, а только намекнул, что мы сядем туда. Вроде, и не предал. А если мы попадемся. Он еще и денег заработает. А где ты взяла фигурку из золота?
- Это иллюзия.
- Иллюзия?
- Ты стал плохо слышать?! В течение часа он будет ей восхищаться, а потом чары спадут, и он все поймет. Но у нас не было выхода, чтобы поступить честнее. Вместо фигурки будут золотые монеты. И то, хорошо. Так что вы все предлагаете?
- Я предлагаю, забрать форму у двоих, которые сейчас бродят возле вагонов, их форма подойдет нам с Леоном. А потом сесть не в товарный паровоз, который по гудкам скоро уйдет. Там нас не будут искать, тем более с двумя полицейскими.
- Но. Как?
- Усыпи их.
- Но, Чад?
- Усыпить – это не убить. Как тогда дракона, - ведьма озадачилась. Но все же закатала рукава и выглянула из укрытия. Двое молодых людей стояли возле фонаря, явно желая быть дома в постели. Лорелей зашептала что – то (подул легкий ветерок, относя часть дыма от паровозов в сторону), потом провела ладонью, возникло белоснежное облачко над молодыми людьми, которые зазевали. Затем сели на платформу и заснули. Чад вылез из укрытия и подошел, оглядываясь к мужчинам. Они крепко спали, рядом никого не было. Акробат позвал оставшихся, но не спешил переодеваться, на что Мистель заметила.
- И что стоим?
- А вдруг они заразные, я об этом как – то не подумал. Ооо, у этого нижнее белье в горошек, это перечит моим убеждением.
- Если ты сейчас же не переоденешься, я сама тебя переодену! – Ведьма была похожа на огнедышащего дракона, чем вызвала страх у Леона и восхищение Чада.
Леон и Чад быстро переоделись в черные униформы. Рюкзаки пришлось отдать Лорелей и Мистель. И вчетвером они направились к паровозу, где уже стали закрываться часть дверей. Они успели только к последней. При входе нужно было кинуть то ли монеты, то ли жетоны  в знак оплаты, чтобы их пропустили.
- Господи, Чад у меня нет таких монет, - Лорелей не на шутку испугалась. Не перебрасывать же их в вагон. Мужчина порылся в карманах, нащупав пару жетонов.
- Леон, проверь свои.
- Что проверить, - юноша растерялся.
- Карманы!
- Ну, что ты так кричишь! – Мистель поморщилась.
- О. дорогая императрица. То, что поезд, сейчас отойдет, - Юноша тоже нашел пару жетонов. Они протолкнули в прорезь. Дверь заскрипела и с лязгом открылась. Путники садились на ходу. Лишь в тамбуре с облегчением рассмеялись. Они смеялись бы еще больше, если бы видели спустя полчаса, как по платформе носился обезумевший староста, что его обманули. На его плечах свистела истерично крыса. Ее два передних зуба наклонились, поэтому вместо: «Караул!», получалось «кааул».  И двое мужчин в одном нижнем белье сначала пытались на рассвете унять старика, так и не поняв, что у него произошло. Но светлело быстро, проходящие люди были озадачены не меньше, показывали пальцем на двух почти нагих мужчин, говоря, о падении нравов у молодежи.
Но никто так и не заметил на пригорке с противоположной стороны женщину с длинными черными локонами. На лице богини красовалась злая усмешка алого рта. Мозг ее яростно пытался переварить случившееся. Ну, неужели так трудно было их схватить у башни, или обрушиться проход, или этот жадный Мангус, которому она многое прощала, мог бы ей подыграть. Все приходится делать самой. А так все хорошо начиналось. Чад мог бы вступить в схватку, защищая Лорелей. Ее бы схватили, а он бы страдал, а она бы наконец – то добралась бы до его мыслей, а там и... Но нет, все ее обманывают, наживаясь на ее доброте. Как же она устала от крика и возни на перроне. И так создали шумиху. Чего не хватало. Персефона хлопнула в ладоши. Мангус превратился в хорька со злобными глазками, при виде которого Тереза разрыдалась, как о неслыханной крысиной потери.  Мужчины же были превращены в двоих мышат, которые испуганно запищали при виде хорька и обезумевшей от горя крысы. Раздался хлопок, и богиня провалилась к себе в подземелье. Сидя в кресле, она ждала, как Расмус заварит ей чая и принесет пирожное. Когда помолодевший зверек, так похожий на угря с клыками управился, богиня пропела елейным голосом, не сулящим для Расмуса ничего приятного.
- Возле перешейка ты встретишься с Лорелей.
- Ваше величество. Как же это? Ведь она может меня вспомнить, - Расмус обеспокоенно завздыхал. Ему не хватало воздуха.
- Не узнает. И потом, не вижу радости на твоей клыкастой мордашке. Узнать. Она тебя не узнает, так как ты станешь Нелумбо. И изобразишь полное спокойствие, пожелав ей прекрасного морского путешествия, да и сам поправишь здоровье на морском берегу, а то дышишь так тяжело.
- А как же?
- Ты стал задавать слишком много вопросов. Как? Как? Просто. Я поймала ее письмо, вскрыла, прочитала и написала от него ответ. Коварно, да. Но на то я и богиня, чтобы создавать иллюзии обмана, впускать алчность, коварство на свободу.  Так, что собирайся, тебя уже ждут. Через пару часов они будут на месте. И будь убедительней. Лорелей слишком повзрослела, даже для ведьмы, - Персефона попробовала пирожное, - Как ты стал вкусно готовить, милый. Мне будет тебя так не хватать, тем более, если ты не справишься с поручением. Жареный уголь предназначен только для начинки.