Крещение

КРЕЩЕНИЕ  (Проза)
    Витька так и не проснулся окончательно.
Он на мгновение приоткрыл глаза, увидел бабушек – Орину и Веру, глаза снова слиплись.  Его тормошили, запихивали в одежду, потом долго куда-то тащили, а он машинально передвигал ногами.
Очнулся он в странном месте, набитом народом.
-  Бабушка, где мы?
-  В церкви. Молчи и слушай. Здесь не разговаривают,- прошептала бабушка.
Витьке захотелось заплакать, но было стыдно: он уже большой.
Было слышно чьё-то бормотанье и заунывное пение.
Из-за плотно стоящих людей, Витька мало  чего видел. На стенах, до самого потолка висели картины в золочёных рамках .  Бородатые дядьки, женщина с ребёнком, но справа, на арочной перегородке, висела самая большая картина: дядька, приколоченный гвоздями. Страшно!
-  Бабушка, а кто это? – прошептал Витька, подёргав за подол.
-  Это Иесус Христос, Спаситель,- шепнула бабка, - помолчи.
    Становилось жарко и душно. Зачем бабушки притащили меня сюда? Поспать не дали. Много вопросов крутилось в голове… Пение и бормотание закончилось, в церкви стало свободнее.
Бабушка Орина протолкнула Витьку в первый ряд. Он увидел двух бородатых «дедов морозов» в блестящих одеждах.
Витька наблюдал, как маленьких детей деды окунали в большое корыто. Стоял заливистый плач младенцев. Витька узнал одного из дедов, он жил с бабушкой Верой. Он подошёл, взял Витьку за руку и подвёл к корыту. Схватив Витьку за шею, он трижды окунул.  Витька, не успевая вздохнуть, наглотался жёлтой с ошмётками воды, закашлялся и взвыл: Бабушка, молока!
Долее всё было в тумане: надели на шею крестик и дали ложечку какой-то сладкой жидкости. Только под вечер Витька проснулся у деда с бабкой. Какой страшный сон…

P. S.       Старенький дед Виктор стоял в церкви, на том же месте, когда его крестили. Он помнил всё. Молодой батюшка проводил обряд крещения. Окрестив (полив из ковшика на голову)  очередное чадо лет трёх-четырёх от роду, чадо взревело на всю церковь: У-у-у, ё…ный поп!
Что же? Прогрессируем в воспитании…
Когда Витька подрос, увидел на рыбалке того попа . Батюшка Тимофей «крестил» очередного, сорвавшегося с удочки леща: Ах, ё…мать! Опять съе…ся! В миру батюшка слыл страстным матерщинником.
Второй «дед мороз» был дьяконом. Степан уехал в середине 50-тых на родину, в Польшу, а через полгода пришло известие, что он скоропостижно скончался. Может бабку Веру не захотел увезти в Польшу, может семью свою обнаружил в цельности – сохранности.
                1953 – 2005 г. г.