Хтонь

Иронии сума извлекает из чулана
С названием Память картинки колоды
Загадки, заградки на поле Жизни.
Посмотри, вот Озорной; босой как в Детстве;
Счастливый без причины; закрученный
в винт чьйё то кручиной;Влюблённый;
Пустой от баталий и Грустный.
А вот волчок разноцветный кружит.
Жужжит Детством над ухом.
Шмелем садится на цветок и
Ток Радости бежит по венам
уже без Времени Вездесущего ока.
Красота даже от удара внезапного
Под дых подлеца из лагеря Пионерского
и падения без памяти на землю себя юнца.
Удивление и тошнота, тела недоумение.
Неожиданность, увы, Ахилесова пята
для всех понимаешь это позже.
Крабли- крибли бум!
И ладошки весел шлепают по водам реки.
Спорт закрутил
В оплот спасательный. Ведь шпана подростковая,
из опыта, всегда на грани фола.
Кому блатата, кому решётка.
Кастета  проза: своих  и чужих угроза.
Река спасла,  хоть и топила в раннем детстве.
Вот парадокс уму не постижимый.
Кульбит Случайностью зовущейся.
Ещё картинка вылетает из колоды по волшебству.
Леса звуки, роса холодная по которой
катался на рассвете туманном.
Командировка службы военной,
Сержанта  погоны и вагонетка
С рудой испытаний, порой,  жестких,
жестоких "на вшивость".
Кто был, тот ведает об этом.
Задачка ещё та: не поливать и
кормить  "цветы зла", что так влекут вокруг.
Крибли, крабли, бум.
Шторма и штили студенчества. Картины Босха,
Брейгеля  пастелью нарисованы на стене
Во Влюбленности. На одной лик Спасителя,
на другой толпа ведущих на Голгофу,
на третье домики заснеженные умиротворения.
 Щелчок руки Повадыря, стена монастыря.
Служба и молитва Донского монастыря.
Ещё щелчок. Троице-Сергеева Лавра, 
патриарх Алексий, хор мужской на площади,
встреча с однокашниками по Альма-матер.
Картинки колоды листьями осенними
кружат и отлетают в лету.
Хтонь тихо шепчет: не проворонь
Сердечное.
Молва сильна Реки Речений.