Беловежское предательство

Мы делили последнюю крошку,
И последний глоток из ручья.
Шли по жизни одной мы дорожкой,
Как единая в мире семья.
И казалось, что небо без края,
И что солнце сияет для нас,
Мы, наивные, жили, не зная,
Что наступит предательства час.

Наши клятвы звенели, как струны,
Наши песни летели к Луне.
Мы, беспечные, дерзкие, юные,
Доверяли себе и весне.
Не копили ни зла, ни богатства,
Не искали окольных путей.
И священнее нашего братства
Не бывало на свете нигде.

А потом налетели метели,
Застудили горячую кровь.
Мы друг другу в глаза не смотрели,
Позабыв про былую любовь.
Кто-то выбрал дорогу попроще,
Кто-то выгоду в дружбе искал,
В Беловежской заброшенной пуще
Первый раз нас обман поджидал.

И рассыпались светлые замки,
Что мы строили в юных мечтах.
Жизнь расставила жесткие рамки,
Поселила в сердцах наших страх.
Страх остаться непонятым, лишним,
Страх поверить и снова сгореть.
И шептал нам лукавый Всевышний:
«Научитесь лукавить и впредь».

Мы учились. Скрывали улыбки,
Говорили не то, что на дне.
Совершали всё те же ошибки,
Но уже в ледяной тишине.
Каждый сам за себя, понемногу,
Отдаляясь на тысячу миль,
Пробивал в одиночку дорогу
Сквозь метельную, колкую пыль.

И теперь нас с усмешкой встречают,
Или вовсе не видят в упор.
На дорогах цветы увядают,
И молчит опустевший наш двор.
Мы боимся прощать и влюбляться,
Мы боимся довериться вновь.
Проще молча стоять, отстраняться,
Чем почувствовать старую боль.

Но бывает, во сне я увижу
Тот далёкий, безоблачный май.
Стану к прошлому чуточку ближе,
Перейду через памяти край.
Где мы снова наивны и честны,
Где друзья не уходят во мглу,
Где звучат наши светлые песни,
Разгоняя ночную золу.

И я верю, что где-то остались
Те, кто помнит священный обет,
Те, кто в играх чужих не сломались,
Сохранив в своих искренний свет.
Что не предал ни слова, ни взгляда,
Что пронёс через годы и дым
Ту великую в жизни награду -
Чтоб оставаться навек молодым.

Так пускай нас с усмешкой встречают,
Пусть цветы не для нас расцвели.
Те, кто любит, всё так же прощают,
Как когда-то прощали и мы.
Только память о тех, кто был дорог,
Чей поступок был низок и слеп,
Словно в горле застрявший осколок,
Словно с солью смешавшийся хлеб.