Федорино горе

Корней Чуковский
Федорино горе

Скачет сито по полям,
А корыто по лугам.
За лопатою метла
Вдоль по улице пошла.
Топоры-то, топоры
Так и сыплются с горы.
Испугалася коза,
Растопырила глаза:
«Что такое? Почему?
Ничего я не пойму

Но, как черная железная нога,
Побежала, поскакала кочерга.
И помчалися по улице ножи:
«Эй, держи, держи, держи, держи, держи
И кастрюля на бегу
Закричала утюгу:
«Я бегу, бегу, бегу,
Удержаться не могу
Вот и чайник за кофейником бежит,
Тараторит, тараторит, дребезжит…
Утюги бегут покрякивают,
Через лужи, через лужи
перескакивают.

А за ними блюдца, блюдца —
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля
Вдоль по улице несутся —
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля
На стаканы — дзынь — натыкаются,
И стаканы — дзынь! — разбиваются
И бежит, бренчит, стучит сковорода:
«Вы куда? куда? куда? куда? куда?
А за нею вилки,
Рюмки да бутылки,
Чашки да ложки
Скачут по дорожке.

Из окошка вывалился стол
И пошел, пошел, пошел,
пошел, пошел…
А на нем, а на нем,
Как на лошади верхом,
Самоварище сидит
И товарищам кричит
«Уходите, бегите, спасайтеся!
И в железную трубу
«Бу-бу-бу! Бу-бу-бу

А за ними вдоль забора
Скачет бабушка Федора
«Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!
Воротитеся домой!
Но ответило корыто
«На Федору я сердито!
И сказала кочерга
«Я Федоре не слуга!
А фарфоровые блюдца
Над Федорою смеются
«Никогда мы, никогда
Не воротимся сюда!
Тут Федорины коты
Расфуфырили хвосты,
Побежали во всю прыть
Чтоб посуду воротить

«Эй вы, глупые тарелки,
Что вы скачете, как белки?
Вам ли бегать за воротами
С воробьями желторотыми?
Вы в канаву упадете,
Вы утонете в болоте
Не ходите, погодите,
Воротитеся домой!
Но тарелки вьются-вьются
А Федоре не даются
«Лучше в поле пропадем,
А к Федоре не пойдем!

Мимо курица бежала
И посуду увидала:
«Куд-куда! Куд-куда!
Вы откуда и куда?!
И ответила посуда:
«Было нам у бабы худо,
Не любила нас она,
Била, била нас она,
Запылила, закоптила,
Загубила нас она!
«Ко-ко-ко! Ко-ко-ко
Жить вам было нелегко!
«Да, — промолвил медный таз,
Погляди-ка ты на нас:
Мы поломаны, побиты,
Мы помоями облиты.
Загляни-ка ты в кадушку
И увидишь там лягушку
Загляни-ка ты в ушат —
Тараканы там кишат,
Оттого-то мы от бабы
Убежали, как от жабы,
И гуляем по полям,
По болотам, по лугам
А к неряхе-замарахе
Не воротимся

И они побежали лесочком,
Поскакали по пням и по кочкам
А бедная баба одна,
И плачет, и плачет она
Села бы баба за стол,
Да стол за ворота ушел
Сварила бы баба щи,
Да кастрюлю поди поищи
И чашки ушли, и стаканы
Остались одни тараканы.
Ой, горе Федоре, Горе!

А посуда вперед и вперед
По полям, по болотам идёт
И чайник шепнул утюгу:
«Я дальше идти не могу
И заплакали блюдца:
«Не лучше ль вернуться?
И зарыдало корыто:
«Увы, я разбито, разбито!
Но блюдо сказало: «Гляди
Кто это там позади?
И видят: за ними из темного бора
Идет-ковыляет хромая Федора
Но чудо случилося с ней:
Стала Федора добрей.
Тихо за ними идет
И тихую песню поет:

«Ой вы, бедные сиротки мои,
Утюги и сковородки мои!
Вы подите-ка, немытые, домой
Я водою вас умою ключевой.
Я почищу вас песочком,
Окачу вас кипяточком,
И вы будете опять,
Словно солнышко, сиять,
А поганых тараканов я повыведу
Прусаков и пауков я повымету
И сказала скалка:
«Мне Федору жалко
И сказала чашка:
«Ах, она бедняжка
И сказали блюдца:
«Надо бы вернуться
И сказали утюги:
«Мы Федоре не враги

Долго, долго целовала
И ласкала их она,
Поливала, умывала.
Полоскала их она.
«Уж не буду, уж не буду
Я посуду обижать.
Буду, буду я посуду
И любить и уважать!
Засмеялися кастрюли,
Самовару подмигнули:

Ну, Федора - так и быть,
Рады мы тебя простить
Полетели,
Зазвенели
Да к Федоре прямо в печь
Стали жарить, стали печь, —
Будут, будут у Федоры и блины и пироги
А метла-то, а метла — весела —
Заплясала, заиграла, замела,
Ни пылинки у Федоры не оставила.
И обрадовались блюдца:
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля
И танцуют и смеются —
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!

А на белой табуреточке
Да на вышитой салфеточке
Самовар стоит,
Словно жар горит,
И пыхтит, и на бабу поглядывает
«Я Федорушку прощаю,
Сладким чаем угощаю
Кушай, кушай,
Федора Егоровна..


culture.ru/poems/33121/fedorino-gore
ru.wikipedia.org/wiki/Федорино_горе




Опубликовано в начале 1926 года

По воспоминаниям самого Корнея Чуковского, первоначально сказка была посвящена дочери Л. В. Собинова Светлане Леонидовне, которой на момент написания сказки было 5 лет.