Наш паровоз летит без остановок

   Поошивавшись на железно-дорожном перегоне,
из командировки возвращаюсь в плацкартном вагоне.
Справа от меня боковая полка,
на ней сидит, скучая, упитанная тёлка.

           По её фигуре видно -- очень любит кушать,
           принять пару стопочек на грудь и музыку послушать.
           Едет в гости с сынишкой четырёх-пяти лет,
           возможно, он будущий атлет --
           выдающийся спортсмен,
           многократный рекордсмен.
           Только это потом, а пока
           на все 100% шалун -- это уж наверняка.

Мальчик -- активный, энергичный, как электро-веник, шустрый
и, вполне понятно, вертлявый, очень быстрый.
Он то здесь или там,
а где он, там шум, возня, смех и гам.

         Всё время, как заведенный, носился по вагону
         в поисках для мамочки любимой самогону.
         Да хотя бы кто-нибудь стопарь налил,
         в маминых трубах жажду утолил.

За день дитя износилось, устало,
плетясь до койки, на ходу спало.
Пришло время отдохнуть, проспаться,
но паренёк решил без боя не сдаваться.

           Мама уложила чадо на нижнюю полку.
           Ребёнок застонал, мол, он загнал в попу иголку,
           когда старушке помогал затащить в вагон ёлку.
        -- Помог впереть ёлку в вагон, --
           не без гордости сказал он, --
           Помочь-то я помог,
           а вытащить иголку из попы не смог.

Мама пыталась, как в стогу сена, иголку с сосновой ветки искать,
а маленькому сорванцу того и надо -- ему лишь бы не спать.
Усердно и старательно иголку искала, но не нашла, лишь притомилась
да вместо дитяти уснула -- на фиг отрубилась.

            Этим не могло не воспользоваться чадо.
            Сказочный момент -- это то, что надо!
            Пришло время во всей красе себя показать
            да скабрезные со смаком анекдоты рассказать.
            Всё же интересно: где он такие анекдоты раскопал?
            Не может быть, чтоб в детском садике собрал.
            Затем, напяливая на себя мамину тужурку,
            на бис артистично исполнил "Мурку".

Мама, проснувшись от заливистого смеха по вагону,
приняв на грудь пару глоточков зловонного самогону,
подула театральному сыночку в ушки.
Потом достала из-под подушки
"Сказку о царе Салтане" и начала взахлёб читать --
Мама додумалась всех приморить и достать:
Один начал нервно дёргаться и чихать,
другой держал в кармане дулю,
кого-то в тамбур сдуло,
кому-то дурно стало.
Даже назойливая муха летать перестала.

            Чтиво в исполнении мамани,
            не всем известной тёти Ани,
            произносилось по слогам --
            не сразу поймёшь: не то гав, не то гам.
            С какими-то не понятными междометиями --
            слава Богу, не с между матиями,
            без интонации и пауз, без знаков препинания,
            но с извержением странного заикания:
                "... ка бы я была...
                А при чём здесь кобыла?
                Так, вот оно что: Кабы я была ца-ца-царица,
                я бы для ба-ба-батюшки ца-ца-царя
                ро-ро-родила бога тыря.

А откуда Бог Тыря взялся?
В каких созвездиях этот Бог ошивался?
Слышала про Бога Зевса, богинь Афину, Артемиду, Афродиту.
А Бог Тыря? Да иди ты!
Кличка Тыря, наверно, по фене звучит,
но тогда почему об этом наука молчит?

         Прокашлявшись, опять заговорила:
         "Не помню, что я сейчас творила?
         На чём же я остановилась?
         Чёрт возьми! Где с дороги сбилась?
         Ах, да. Девица Бога Тырю родила.
         Твою мать! Ну, и дела!

Мальчонка сконфузился, по-кошачьи запищал
и писклявым детским голоском заверещал:
-- Мамочка, прошу тебя, не причитай!
   Умоляю, дорогая, лучше не читай!
   Тебя любить я крепче стану.
   Хочешь, с неба звёздочку достану
   и на память подарю --
   я вполне серьёзно говорю.
   Серёженьке очень страшно,
   читаешь ты ужасно.
   Несёшь галиматью! Слово даю, я сам усну.
   Вот только водички немного хлебну.

            Мама кудахтать перестала,
            сообразила -- всех достала.
            Серёжа водички хлебнул,
            один раз протяжно зевнул
            и сразу же уснул.
            Тем самым всех спас от нудного чтива.
            И мы простили чадо любезно и учтиво,
            всю мелочёвку и грешки,
            блатные песни, анекдоты и бульварные стишки,
            многочисленные выкрутасы и проделки:
                -- за то, что хвост оторвал игрушке-белке,
                -- за то, что бабушкины мандарины обсосал,
                -- проводнице в её каптёрке косметичку и парик обоссал,
         -- в тамбуре губной помадой "СИРОЖА МАЧЁ", а слово
                из трёх букв без ошибок написал,
         -- спящему невменяемо бухому пассажиру,
            потом всем было не до жиру,
            зубной пастой закрасил на груди колокола, кресты и купола.
            Ну, вылитый Андрей Рублёв -- довёл всё добела!
            И подвёл итог проделанному: Накулолесил до хела!
            Пожалуй, на сегодня всё -- завязал!

       ПОСТ-СКРИПТУМ
                И я всё сказал.