Да возопит мой разум!

Да возопит мой разум: "Аллилуйя!";
Да вновь пойдёт по жилам перекошенным,
Сжимаясь, ртуть, и то, что звали всуе
Покажется до ужаса поношенным.

Пускай гармонь с надорванной привычки
Рассыплет звёзд крупу на руки речки,
А исхудалые замочные отмычки
Горят, как мак у самокрутки в печке.

Жернов чудес закроется, как вскрылся,
И вен поток взорвется тишиной,
Сродняясь с кораблём, что шёл на пристань,
Где отродясь лишь темнота и зной.

Зачем бежать, за что сопеть и плакать?
Достать чернил, авось уже февраль.
И образ Шмидта встанет, словно мякоть,
И слов борьба, и конус, шёпот, сталь.

К чему интриги, смокшиеся в водах
Корявых слёз, ненужных обещаний.
Я тратил сотни корабельных плотов,
Спасаясь от потопа всепрощаний.

Что сделал я плохого, что я сделал?
Что, думаете Цезарь ровня вам?
Мне нужно только, только ваше тело:
Всё остальное в вас - позор и хлам?

Бездарно думать, будто тепло дружбы
Непеременно, постоянно, точно.
Даже огонь, взбиваясь из-за стужи,
Стоит в сравнении с ней предельно прочно.

Нет серебра, а золота - в помине.
Стрелу пускаю в узкое пространство,
Чтобы смелей к твоей смиренной мине
Прильнуть в порыве медленного танца.

И в час, когда тепло твоих духов
Мне развержит дыхательные трубы,
Себя простить, и, к камню камнем рухнув,
Как в камин руки, воткнуть в шею губы.

Не трепеща, не зная теплоты,
Прокляв возможность, шанс один принятия,
Стоять, как том на полке пустоты,
Дышать малиной, жить рукопожатием.

И вечный сон. А бой нам только снится.
Ни пики, ни согласия, ни мишени,
Но стонет каждый мускул, если лица
Не излучают запахов женьшеня.

Липучий путь. Деревья машут. Пепел
Волочится чешуйницей в скале.
Вместо решений - ярость, хмель и лепет,
И образ чище "Олимпии" Мане.

Потом в глубинах сердца тает якорь,
Укутавшись в железо сетей дней.
И коченеешь, как пред жатвой пахарь,
Как "Шахматисты" Оноре Домье.

Борьба завязает в унынии.
Стихает плавильня слов.
Навек отдаляются линии
Спасительной лодки бортов.

Мне больно. Гул теней ушел, ушел.
Я счастлив. На душе извечный грохот.
И, Боже, как бывает хорошо,
И, Господи, ну как бывает плохо!