Сука

Фонарь во тьме ночной светил неярко, очень слабо,
Унылый мутно-тусклый свет в тумане сером пропадал.
Мужик шел поздно, чего-то бормоча под нос, и двигаясь устало,
Изрядно выпив, голову склонив, качался и погоду проклинал.

Остановился у дороги дух перевести. Всем телом
Облокотился на забор, чтоб в лужу не упасть.
Её в кустах увидел, смотрела на него так робко и несмело,
Доверчиво, ещё не зная, что от человека можно ожидать.

Совсем недавно родилась в заброшенном подвале,
С такими же щенками тявкала, играла веселясь.
Мать регулярно приходила покормить их вечерами,
Но, как-то раз, пропала. И в один момент её семья

Из братьев и сестёр распалась. Голод же не тётка,
Бродила по округе, в надежде может кто возьмёт.
Инстинкт собачий к людям вёл, косясь украдкой
На тех, других собак, имевших будку, миску и жильё.

Была она дворнягой, каких много, бродячей и безродной,
Хотелось, как собаке каждой, хозяина и друга отыскать.
Напрасно тыкалась в закрытые калитки чёрной мордой,
Никто не выходил, и уж тем более не думал привечать.

А уж она с лихвой за ласку и тепло бы отплатила,
Всю без остатка отдала б себя усердному служенью.
Но понимание ненужности тихонько приходило.
Смотрела жалобно, с надеждой и каким-то возбужденьем.

— Эй, жучка, подойди поближе, встань к ограде, –
Икнув, промолвил выпивоха, улыбнувшись криво.
Она, хвостом виляя, подошла с доверием во взгляде,
В надежде что погладят, живот подставив, брякнулась на спину.

— Вот, сука, все такие вы, – сменивши настроенье
С какой-то непонятной злостью в голосе сказал.
Тяжёлым сапогом под ребра пнул с остервененьем,
Как будто в ней обидчицу свою, увидев, наказал.

Та, взвизгнув, подскочив, как пуля отбежала,
Стояла и смотрела, от обиды ничего не понимая.
В ней что-то надломилось, и с тех пор не доверяла
Двуногим, когда случайно их на улицах встречала.

Когда пытались подозвать, хвост от испуга поджимала,
Рыча, косилась, зубы скалила в агрессии слепой.
Однажды за город, где дачи пустовали убежала.
Не зная почему, решила, что в одной из них её был дом.

Почувствовав необходимой, свой участок сторожила
От проходивших мимо. Лаяла подолгу темными ночами.
Собачья жизнь наполнилась каким-то только ей понятным смыслом.
Каким, догадывалась смутно, но инстинктивно что-то сознавала.

Зимой холодной грелась в старом худеньком сарае,
Искала пропитание на свалках, подбирала что валялось.
Но выжила, хотя и исхудала, свисала шерсть клоками,
Какой-то шубой рваной в сильные морозы прикрывалась.

И вот пришла весна, забрезжила надежда на спасенье,
Ей показалось это лучшим временем, что помнила в году.
В проталинах ручьи журчали, птицы с юга прилетели,
На солнце припекало. Вздохнув, подумала: «Теперь не пропаду».

Однажды утром почуяла какое-то движенье,
Насторожилась вдруг, по ветру утреннему носом повела.
Девчушка мелкая в кудряшках, смелая на удивленье,
С соседней дачи видимо, на территорию её зашла.

Увидев собачонку, по-детски мило улыбнулась.
— Привет, собачка, как твои дела? – спросила.
Инстинкт какой-то материнский у животного проснулся,
Навстречу вышла. А девчонка снова улыбнулась мило.

Вдруг вспомнились дворняжке давние обиды,
Когда, ласкаясь, наивно так же подбегала на удачу.
Взамен тычки, ругательства и лица с злобным видом.
Внезапно зарычав, оскалилась, схватила девочку за платье.

Та, заревев, с разорванным подолом убежала.
Отец, увидев, молча, взяв топор, к сараю подошёл.
— Пап, нет. Сама я виновата, – отца девчушка умоляла,
Вцепившись в куртку крепко. Взяв за руку, домой её отвёл.

— Она хорошая, – без умолку дочурка щебетала, –
— И умная, ей просто в жизни чуть не повезло.
Давай покормим, наверное, плохого много повидала.
— Ну, ладно. Спать ложись, смотри – уже темно.

Луч солнца утреннего робко осветил сарай сквозь щели.
Собака потянулась, вылезла на волю из-под двери, села.
У ветхого забора стояла миска с тем, что люди не доели,
С опаской подошла, понюхала, не удержавшись тут же съела.

На следующее утро вновь всё так же повторилось,
Вот только убегала прочь, лишь люди приближались.
Но с каждым днем боялась меньше, ближе подходила.
Привыкла потихоньку, и в день один дала себя погладить.

Проснулось всё хорошее, что в глубине души скрывалось,
Хоть и не принято считать, что у собаки есть душа.
Поправилась, лосниться стала шерсть, красивой оказалась
Дворняга беспородная. Казалось, что сбылась её мечта.

С хозяйской дочкой непоседой быстро подружилась,
Частенько, вечерами по округе допоздна гуляли вместе.
Сбылось, о чем подумать не могла, от счастья голова кружилась,
Любили, привечали, гладили, играли с ней, и было что поесть.

Бывало, убежит по полю далеко, на горизонте чёрной точкой
Виднеется, не сразу и заметишь без бинокля иль очков.
Но свистнут, и обратно голову сломя к хозяевам несётся,
Без силы, высунув язык, довольно, запыхавшись, брякнется у ног.

А иногда, проснувшись рано, нетерпеливо у калитки ждёт,
Привяжется, весь день как хвостик ходит за людьми.
Присядут отдохнуть, о ноги потереться тут же подойдёт,
Уляжется поодаль, и благодарно с трепетом глядит.

Прошла пора беспечная, моментом лето пролетело.
Засобирались дачники домой, обратно в город.
Уныло вслед машине отъезжающей собака одинокая смотрела.
Сидела на тропе, не замечая моросящий дождь и наступавший холод.