Пусть лупцует кнут-стерва

Рот забит черноземом и глиной,
Чтоб «спасибо» не выл на ветру.
Жизнь-хозяйка с ухмылкою длинной
Нас макает лицом в конуру.

По спине полоснули кнутом,
Показали: вот ад, вот твой дом.
Только дно не пробито, браток,
Есть еще один грязный глоток.

Всё как есть. Не кино, не страница.
Самый смрад, самый липкий кошмар.
Вороньё нам садится на лица,
А в груди – то ли пепел, ли дар.

И сквозь этот туман ледяной,
Сквозь помои прогнивших «вождей»,
Видно: вот он, исход твой и мой –
Быть упрямей, чем сотни гвоздей.

Это наше, сынок, назначенье,
В этом праведный, злой наш удел:
Видеть в пытках свое обученье,
Делать то, что другой не посмел.

Есть надежда. Она – как икота.
Как заноза под грязным ногтем.
Это наша, мужик, работа –
Эту роль мы играем и ждем.

Так что пусть. Пусть лупцует охрана.
Пусть вбивают в бетон сапогом.
Вера в лучшее – рваная рана,
Что не даст нам забыть о другом.

Так что пусть. Пусть лупцует кнут-стерва,
Разбивая кожу да кости.
Это просто проверка для нерва,
Чтобы было нам чем дорасти.

Собираем камни, что мешали.
Мы сыграем. Мы свое возьмем.
Мы не зря на этой грязи жрали.
Мы для этого, брат, и живем.