***

Среди шума и суеты,
Среди холода, смока машин и автобусов,
Я бы так же, как раньше, продолжил писать стихи —
И писал бы песни до ночи.

Или, может, бы плюнул, как и раньше плевал,
На себя, на свои увлечения —
И пошёл бы туда, куда все бы пошли,
И стал бы директором чего-нибудь вечного.

Мне из года бы в год вручали медали,
По плечу ободряюще хлопали,
На почётные десятку лет могли
Подарить "Жигули", на юга и моря путёвку бы.

И вы можете мне справедливо сказать,
Или, может быть, даже воскликнуть:
— Но ведь так все живут, чего жалом вилять?
И то правда… чего это?

Может, эти мечты, что тебя зажигали,
Были чем-то обыденным и навязанным?
А твоё настоящее, внутреннее "я",
Хочет лишь одного — и того настоящего?

Может быть… Я не знаю теперь.
Эти строки я трижды стирал, забывая,
А они меня, как голодный шакал в апрель,
Раз за разом в ночи догоняли.

Я, быть может, забыл бы дорогу домой,
И все двери внутри законопатил,
Чтобы боль не сочилась и лютый мороз
Туда не попал в одночасье.

И все сны бы мои были только о том,
Как иду я по лугу пшеничного поля,
Ветер уносит меня в горизонт,
А потом — тишина, и лишь шелест колосьев у дома.

Или, может, сдружиться с птицами?
И рвануть подальше от бед?
Но убегу ли от них я действительно,
Если их нет там, где и нас нет?..