Повязка Венеры

Женщины, сделанные, чтобы сосать
безалкогольные комплименты, сэкономленное время,
денежную кровь, моря обещаний,
усилия альфачей и бета-тестеров...
Отрекающие от покоя, в юную хмарь
окунувшие незаметно, язык за языком,
доводящие до Киева, касание за касаньем,
учащие предавать и быть святым...
Они – умеют сидеть на тебе,
как на траве, и чувствуют: под
собою – воду, ворующую твердь,
быка, что пашет рябые волны.

Женщины, высосанные из сини
в мутный быт, сбросившие пену,
из какой, кричащие островки,
чистые дети, происходят на свет.
Бывший остров, и ты когда-то
происходил, теперь дивишься,
как женщина кормит теплом и пеной
твоих-чужих-бесконечных отпрысков, 
сколько же в ней, пьянящей когда-то,
суетливой трезвости и заботы,
с какой любовью, не понимая,
но смотрит, она, на ещё ребёнка...

Женщина, оставленная тобою,
ставшая ведьмой и проклинающая
день вашей встречи, в красочном гневе
некрасиво исказившая тихие черты...
Тебя, виноватого-не виноватого,
даже если не жить ей, она добила бы,
извела в момент ли с годами, медленно,
как вода, неподатливый, точит камень...
Но мама-змея, родная стерва,
королева трений, прикосновений,
знает – ни плохо, ни хорошо –
подневольное дело: забыть о прошлом.

Женщина, стёртая в кулачок –
вместо лица, сухая, добрая,
молящая о здоровье, своём и внуков,
читающая святцы, кормящая птиц...
Ставит свечки за здравие-упокой
всех любивших / полюбленных ею,
а если невзлюбит, сорвётся в ревность,
не ей ли простительно – человек.
Всё, что вдувает тепло и надежду,
влажная мечта, переходящая в тело,
обращается в пену, как в прежнюю глину
уходят мужчины – не лучше, не хуже.