Беседа у колодца

Я встретил деда Прохора с ведром.
Спросил: «Ну как здоровье, как дела?»
А он в ответ: «Землица одарила нас добром...
Да, нынче знатная смородина была!»

Я улыбнулся: «Дед, я про житьё!»
Он крякнул: «Про шитьё? Так бабка шьёт.
Вон, залатала всё моё бельё,
А то ходил бы я, как обормот».

«Да нет же, дед! Про годы, про судьбу!»
Он на меня взглянул, прищурив глаз:
«Про огурцы? Так я их не люблю.
Рассолу выпью — вот и весь мой сказ».

«Да что ж такое! Я же про тоску!»
А дед махнул рукой на облака:
«Про доску? Вон, лежит на чердаке.
Сухая, крепкая... сосна, наверняка».

«Про вечность, дед! Про то, что ждёт всех нас!»
Он поглядел на солнечный зенит:
«Про свежесть? Да, хороший нынче квас.
И душу лечит, и нутро бодрит».

Я сел на лавку, спорить нету сил.
А дед поставил вёдра, сел рядком.
«Ты, милый, всё про быт меня спросил,
Про то, что держит нас на свете сем.

Про ягоды, про штопаный рукав,
Про огурец, что хрупок и солён,
Про доску, что переживёт и шкаф,
Про квас, которым дух наш утолён...

А ты всё рвёшься в звёздную метель.
А жизнь-то, вот она, в моих словах.
Ты говоришь "капель", а я про "карамель"
Тех дней, что тают на твоих губах».

Ты говоришь "судьба", а я — "тропа",
Что под ногой сейчас, а не потом.
Ты шепчешь "вечность", я — "зерно снопа",
Чтоб хлебом стать и вновь войти в наш дом.

Ты ищешь смысл в заоблачной дали,
Где вечность — лишь холодный, тусклый свет.
А он разлит по краешку земли,
И в каждом вздохе — весь его ответ.

Он подмигнул, хитро прикрыв зрачок,
И я застыл, как пойманный птенец.
То ль дед и вправду глух, как старичок,
То ль он — хитрейший в мире был мудрец.

Вся мудрость — не в вопросах о былом,
А в том, как пахнет вишня, зреет квас».
Он встал, вздохнул и зачерпнул ведром
Ту простоту, что лечит нас.