Банка герани

Я ровно раз смущение твое
Увидел пятнами убийства ритуального.
И это всё?
Нет смысла погребального,
Живого смысла, впрочем, вовсе нет
И быть не может. В баночке герань
Цветет со днями перламутром только боле -
Вот всё, что я имею рассказать
Об этой боли.
Но я продержусь. Воспряну позабытым зверем,
Вдохну с прибрежных вод свободы соль,
Допустим, ты в меня всегда не верил,
Бездарным счёл - не выдал друга роль.
Как ты был прав! Как ты талантлив, тонок!
Играя даже собственную смерть,
Я переигрывал. Мой путь к искусству долог,
Неодолим, прекрасно запереть
Меня бы было в клети осуждения,
И доставать, когда циничность надо
Развить сильней. А прочие решения,
Что принял ты, мне вспомнить безотрадно.
Пора признать, себя мы пережили,
Нет отблесков спокойствия в тебе,
Во мне - застыли пламенные жилы,
Пошла душа по длинной голодьбе.
Но цепи мне противны не менее, чем ты.
Огонь не вечен расставания.
Вокруг меня, как видишь, вширь цветы
Растут, вокруг тебя - лишь увядание.
Свободы небу надо мной!
Меня не сдержите концами!
Пять лет играв с чужой судьбой,
Я ныне спорю с праотцами.
Со всеми, кто меня родил
Во всем стенании и хладе,
Со всеми, кто во мне убил
Мечты об одиноком кладе.
- Никто не нужен мне, - смеясь
Отнюдь не убежденным смехом,
Ведь, кто оставил всех бранясь,
Тому незаглушимым эхом
Приходит сказанное в ночи.
Так кто убит и похоронен?
Ты, тот, кто в тьме увидит очи,
Иль я, кто с жизнью поднят вровень?