Как мой муж меня продавал

Это был Тунис, 1995 год. Базар – как и следует настоящему восточному базару.
Арабы – страшно прилипчивые: только спроси что-нибудь – начинают предлагать и то, и другое, торговаться, хватать за руки и увлекать вглубь своей лавочки в надежде что-нибудь сбыть. И от них не отвяжешься. Если поинтересуешься, сколько стоит – цены загибают немилосердные. Неискушенный европеец только ахнет: «Сколько?» Тогда торговец начитает божиться, что эта дрянь, которую он намеревался тебе всучить, - «видит Аллах!» - на самом деле столько стоит, он еще дешево продает; делает вид, что сердится на то, что ты сбавляешь цену.
Все это – ритуал, традиционный восточный торг. Как только ты поворачиваешься, чтобы уйти, он сбрасывает цену. Если ты остановишься – на этой цене остановится и он – и снова будет божиться, что торгует себе в убыток. И так до бесконечности. И уйти тебе спокойно не даст – будет бежать следом, сбавлять динар за динаром, лишь бы продать.
К этому надо привыкнуть. Когда войдешь во вкус, даже находишь в торге удовольствие. Теперь уже ты наслаждаешься произведенным впечатлением, когда спросишь цену и, сбавив ее раз в пятьдесят, говоришь, что купишь за эти деньги. Брови у торговца взлетают вверх, он ахает, возмущается, машет руками, сердится – и продолжает торг.
В Тунисе туристов много – французы, англичане, немцы… И обычный тунисский рыночный завсегдатай сносно изъясняется на трех языках.
Один привязался к нам. Сначала мы не могли понять, что ему надо. Выяснив, что я говорю по-немецки, он обратился к моему мужу:
- Продай женщину!
Муж обалдел:
- Что ему надо?
- Просит, чтобы ты меня продал.
Мужу идея понравилась:
- Спроси, сколько даст.
Я перевела:
- Два верблюда.
- За столько не продам.
- Четыре верблюда.
Они торговались – я переводила.
- Не-е-т! Что за цена! Ты посмотри, какая женщина, – а ты предлагаешь четыре верблюда.
- Шесть.
- И за шесть не продам.
- Десять.
- Нет.
- Хорошую цену даю.
- Да где же это хорошая цена! Такой женщины ни у кого в вашем Хаммам-Сусе нет, и во всем Тунисе нету, а ты мне десять верблюдов предлагаешь!
- Двенадцать верблюдов.
- Нет.
Глаза у торговца горят, он даже не понимает, что над ним смеются:
- Еще «феррари» возьми. Двенадцать верблюдов и «феррари».
- Переведи ему, Лиль: нафиг мне твои верблюды – в Челябинске они все передохнут. И «феррари» мне твой не нужен, знаю я ваши «феррари» - развалюха какая-нибудь как наша «копейка» десяти лет от роду.
Я не настолько хорошо знаю немецкий, чтобы все дословно перевести – я вежливо объяснила арабу, что муж передумал меня продавать. И мы пошли восвояси.
Он еще какое-то время шел следом, накинул еще два верблюда, а потом отстал.
А муж мой часто потом говорил, когда я его «доставала»: «Зря я тебя не продал. Не пилила бы меня сейчас».
А у меня зато теперь есть все основания сказать, что я знаю себе цену.