Голубь из газетной строки

Если хочешь, чтобы жизнь улыбалась тебе,
не жди улыбки от серого неба.
Не требуй оваций от асфальта, в который
вросли твои ступни.
Не прислушивайся к молчанию телефона в
поисках старого доброго хита.

Улыбку не выпросишь. Её можно только
 поселить в себе.
Как в пустом соборе, где пыль танцует
 в луче прожектора,
посели соло на расстроенном пианино.

Играй его громко. Пусть это будет диссонанс,
какофония, разбитое стекло.
Но играй. Кончиками пальцев, стирающими
в кровь тишину.
Подари ей сначала своё хорошее настроение.
Не то, что пришло с утренним кофе,
а то, что ты выковал из сырой руды ночи.

То, что родилось в метро, в давке,
когда ты вдруг увидел, как старик
держит на ладони голубя, сложенного
из газетной строки о войне.
И этот голубь был прекраснее
всех мраморных памятников.
Подари жизнь не монетой в фонтане,
а этим голубем.
Положи его к изголовью мира, когда он спит.

Ты думаешь, счастье — это громкий смех на берегу океана?
А я видел, как оно прячется в трещине на потолке,
в форме, напоминающей Италию.
В капле дождя, застрявшей в паутине, дрожащей
как вселенная в секунду до Большого Взрыва.
Твое настроение — это не погода в твоей душе.
Это магнитное поле, которое перестраивает
орбиты случайных событий.

Это краска, которой ты заливаешь
 сон реальности.
Проснись однажды и реши, что сегодня
воздух будет пахнуть не выхлопом, а грозой, что не состоялась.
Что шаги за спиной — не опасность,
а ритм для нового танца.

Что человек, который наступил
тебе на ногу — неврастеник, а тайный агент,
доставивший тебе послание
от твоего завтрашнего дня.
И ты возьми и улыбнись ему, как соучастнику.
Посмотри, как мир начнет
перестраиваться, роняя маски.

Как продавец в ларьке, вместо
сдачи, протянет
тебе фигурку из проволоки.
Как ворона на подоконнике
отрыгнет не объедок,
а блестящую стекляшку,
и она окажется самым ценным алмазом.

Отдай миру свой восторг, свой экстаз, свою
тихую истерику от красоты бытия.
Вылей его на прохожих, как проливают вино,
не жалея — на землю, в честь
 богов, которых ты сам и придумал.
Подари ему танец на пустой автобусной
 остановке под звук капель, стекающих
 по ржавому козырьку.
Подари ему песню, которую
ты напеваешь без слов, одними губами.

Сними с себя кожу, сделай из неё парус
 и отдай первому встречному ветру.
И тогда жизнь, эта вечная стерва
с глазами то ли ребенка, то ли очень старого кота,
не устоит. Она потерла себе лапой морду,
 смахнула с ресниц вековую пыль
и посмотрела на тебя. И в уголках
её глаз собрались лучики.
Она не засмеялась. Нет. Она улыбнулась.

Той самой улыбкой, ради которой стоило
 родиться в эту эпоху тревог.
Улыбкой, которая не «ради», а «потому что».
Потому что твой голубь из
газеты парил над городом.

Потому что стекляшка в клюве вороны
засияла, как настоящая полярная звезда.
Потому что твое пианино в соборе
вдруг заиграло чистый, ясный аккорд.
И этот аккорд длился...
И хватило на всех.