Ответ на пыльной бумаге

Что ж, изволь, раб — прими вещание вольной.

Ты ждёшь её на старом месте? Прекрасно.
Меж тем, как пыль ложится на паркеты,
Ты — пыльный монумент своей драмы напрасной.

Усталый и потрёпанный — какой удобный
Пьедестал для мужской немощи хмурой!
Любовь — не пристань, а океан холодный,
И ждать в ней — удел статистики южной.

Коль в женщину влюблён — на муки обречён.
О, как знаком сей наигранный трепет!
Любовь — не цепь, а лезвие. Но кто ж отсечён
От муки, тот — и от блаженства не цел.

Ты воспарил? Над заботами? Сомнительный взлёт.
Парить — значит гореть, а не искать тепла в агонии.
Ты, возможно, другая — вот он, твой оплот,
Где раб ищет ту же тень в новом идоле.

Слишком молод для правды, слишком стар, чтоб мечтать —
Два клейма на паспорте твоей капитуляции.
Мечтать — удел до последнего вздоха. Понять
Сие — значит родиться для настоящей станции.

Ты не будешь бежать? Исправишь ошибку?
Но кто ты, исправляющий то, что не создал?
Любовь не ошибка, чтоб вносить поправку,
Она — почерк Души, что с отчаяньем просят.

И этот смех, что слышишь вновь, — не она,
А эхо твоего же вопля в пустоте.
Ты — раб не любви, раб привычки к окну,
В котором давно уж ничьей не видать свечи.

Так что ж, оставайся. Жди. Пиши стихи о плене.
Великая пустота терпит любые обряды.
Но знай: пока ты стоишь на старом месте, вся Вселенная
Ушла вперёд, не оставив для рабства и следа.