Единственная церковь для меня

Опять я в стороне своей родной,
Где травы пьют туман и синеву.
Встречает храм, покинутый, больной,
Мою тоску, как будто наяву.

Стоишь, как призрак, в зелени полей,
У дорогих, заброшенных могил,
И нет на свете образа грустней,
Чем твой скелет, что ветер оголил.

Я приезжаю. Каждый Божий год
Ты всё грустней, как старая вдова.
Все меньше твой истлевший красный свод,
И в нём растёт кудрявая трава.

И в деревеньке, что вдали стоит,
Уже не слышно девичьих речей.
Старуха у окошка погрустит,
Всё меньше в хатах теплится свечей.

Как ты роняешь камни в свой бурьян,
Так мы теряем наших стариков.
Ползёт на Русь предательский туман
Из чуждых нам, безбожных городов.

Я знаю, чем закончится твой век,
Когда осыплешься в последний раз:
Уйдёт отсюда русский человек,
Потухнет свет его печальных глаз.

Не будет сёл, не будет той Руси,
Что пахла мятой, хлебом и росой.
Хоть по всему ты свету голоси —
Остался край покинутый, босой.

Растёт берёзка в алтаре твоём,
Где образа глядели со стены.
Мы больше песен светлых не споём,
Мы горькой правде с верой не верны.

Прости, святыня, нас, неверных,
Забывших дедовский уклад.
В своих столицах лицемерных
Мы променяли отчий сад.


Гляжу на раны, и в моей груди
Кипит тоска, как горькая смола.
Не видно, Русь, нам зорьки впереди,
Раз ты детей своих направить не смогла.

Стоишь ты, словно в сердце острый нож,
Свидетель нашей слабости и мглы.
Ты нас, ослепших, видно, не поймёшь...
Прости, что мы тебя не сберегли.

Дмитрий Кульков