Симфония на Трынде-3000, или Ноты сквозь пустоту

---

Имперский кот Чуч, улёгшись на панель управления капитанским мостиком, вполголоса напевал. Его мотив был странным — не песня, а скорее размышление, рождённое где--то между жаром двигателей и холодом космоса.

Образно всё…
Между Бахом и Моцартом…
Лишь кто начал — не известно совсем…

Его голос, бархатный и чуть хриплый, плыл под мерцание звёзд за иллюминаторами. На главном экране, словно в подтверждение его слов, горел чистый лист — нотный стан, прочерченный ровными линиями посреди хаоса радаров и схем.

Есть только лист… чистый лист и не початый…
И нотный стан… средь сует суеты…

Ксас, сидевший у пульта, хмурился и ворчал, тыкая пальцем в воображаемые клавиши:
— Опять эти коты-интеллектуалы… До… Ре… Ля… Си… Чёрт, я опять сбился!
Он действительно ненавидел ноты. Они были непредсказуемы, как клингонские торпеды, но куда менее понятны.

До Ре Ля Си…
Эти ноты — лишь вечные…
До Ре Ля, Си…
И Си До, и Си До…

Внезапно Арчи, до этого молчавший, включил аудиоканал. Из динамиков полилась мелодия — та самая, что напевал Чуч, но теперь облачённая в звуки синтезатора, прозрачные и холодные, как лёд далёкой планеты. Это была музыка пустоты, музыка незаполненного листа.

А Эжения молчала. Она смотрела на экран, на этот нотный стан, и её пальцы бессознательно сжимались, будто перебирая невидимые клавиши.
Пианола была в кладовке. Та самая, с резной панелью и чуть расстроенным голосом, пахнувшим деревом и стариной. А без пианолы — умничать бесполезно. Все ноты оставались лишь символами. Все мысли — лишь намёком на музыку, которую никто, кроме неё, не слышал.

И в этой тишине, под аккомпанемент синтезированной мелодии Арчи и ворчание Ксаса, ноты плыли сквозь космос.
Чистый лист так и оставался чистым.
Но где-то в самых его глубинах уже звучала та симфония, которую не записать ни одним штабом.