Старый дом

На просторах родимых немало доселе
Деревень и посёлков, чьи лучшие дни
Миновали давно, перешли, отзвенели -
Лишь на трактах порою теснятся в тени.

Уж годами оставлены сумрачным миром,
Завернулись неловко во мшистый тулуп,
По семи сторонам сорняки растопыря,
В запустеньи пребудут до ангельских труб.

Сёл немало таких я видал на Тверщине,
Где собаки не лают, не слышно синиц,
Где сознанье тоска ни на миг не покинет
В междопутьи осеннем лощёных столиц.

Так однажды я шёл средь дорог позабытых,
Покосившихся изб и заросших плетней,
Здесь былое навек бурьянами сокрыто,
Да царит тишина, всяких звуков слышней.

И в предвечном молчаньи пустынного края,
Среди прочих мне дом приглянулся один:
Я калитку открыл, осторожно ступая,
Опасаясь тревожить дремоту руин.

Чем привлёк меня этот печальный свидетель
Лет иных, когда жил этот дальний уезд:
Иль узором наличников дивных соцветий,
Или медью мелькнувший в окошечке крест?

За сенями приметишь, как скромно жилище -
Быт минувшего века совсем небогат,
Да разрухи не видно, лишь ветер засвищет
В прохудившейся кровле без свежих заплат.

Но спокойствием комнаты полны чертога:
Всё устроено чинно под слоем пыли,
Всё оставлено было в мгновение ока -
В одночасье хозяева тихо ушли.

И теперь я гляжу, как по полкам и стенам,
На столах и у печки, средь крынок и трав,
Всё рисунки лежат в беспорядке блаженном,
Мои чувства до боли сердечной смешав.

Здесь и зрелые есть живописца работы,
Только больше набросков неловкой руки,
Словно их приобщить вызывается кто-то,
И стараньем порой удивляют штрихи:

От цветов и лужаек пестреют обои,
Тут суровости амфор так чужды тона,
Здесь этюды скульптур украшают покои,
Там кораблик седая качает волна.

Так старательно много писали портретов -
Ребятни ли, родителей, односельчан,
Да среди этой бездны знакомых сюжетов
Один чаще всех прочих встречается там:

Средний возраст, причёска по моде старинной,
Простовато-приятны скупые черты,
И за складками серо-стальной пелерины
Лишь палитру с кистями сжимают персты.

И как знать, может целое здесь поколенье
Воспитала учитель с примятых страниц,
Вдохновляя вела, закаляла уменья,
К красоте направляла парней и девиц.

Так всю жизнь она сельских детишек учила
Потаённым секретам её ремесла,
И таланты за руку вела сквозь горнило,
Да пробили часы - и в безвестность ушла.

И тогда я подумал - искусство не так ли
Покидает в безмолвьи родимый порог?
И не знает никто, и не жалко ни капли,
Когда вечность составит ему некролог.

Пусть полнятся шедеврами всё галереи,
Пусть сменяются выставки славных имён,
Да уже мастера не нужны казначеям,
Все ушли, как учитель, в потёмки времён.

Ко двору только то, что потворствует целям,
Что враждебно предвечной, святой красоте,
Грандиозным холстам, голубым акварелям,
Да таланта искра не пылает нигде ль?

Я не верю, сожгли что искусность до пепла,
Что последний из гениев брошен во рву,
Что всё общество разом внезапно ослепло,
В унисон славословя кошмар наяву.

И, оставив сей дом, я надежд не покину,
И найду - во столице ль, в медвежьем углу,
Штрих знакомый, набросок, а может - картину,
Тихий отблеск её, пробивающий мглу.