Смерть фараона Тутмоса II

За вторым двором дворца начиналась Священная дорога,
По обеим её сторонам возвышались сфинксы:
Огромные гранитные изваяния сидящих зверей,
И были у них человеческие головы и тела львов,
А между сфинксами, вдоль аллеи, стояли жители из Фив.
Вот египетская гвардия показалась на дороге,
Это были негры из Судана и Шардана –
Наёмники в живописных рогатых шлемах.
Вдруг многоголосый хор грянул хвалебный гимн,
Но в рёве ликующих возгласов утонули его слова,
Это значило, что достиг Священной дороги фараон,
И скоро он прибудет во дворец и храм.
А во внутренних дворах выстроились сановники, жрецы,
Напряжённым молчанием сменился шёпот –
Близилось время давать фараону отчёт,
Все записи в книгах он подвергнет тщательной проверке,
Отражало чьё-то недавнее замечание атмосферу ожидания:
«Царственный кот возвращается в своё лукошко»…
Вот большие бронзовые ворота распахнулись,
Жрецы-телохранители в белых одеждах во двор вошли,
Играло солнце на их золотых ожерельях и обручах.
Следом двенадцать знатных египтян паланкин несли –
Сам фараон Тутмос восседал на нём,
Носильщики остановились и все собравшиеся пали ниц,
И снова неистово взревели трубы.
Царица колени преклонила и руки сложила перед собой,
А её царственный супруг медленно шёл к ней по ступеням,
Рука мужа коснулась её подбородка, и она взглянула на него.
Тутмос улыбался, но краска не могла скрыть усталости и бледности,
Вид у фараона был измождённый,
Как будто он только что реку мёртвых пересёк.
Фараон протянул царице раскрытую ладонь:
Золотой цветок лотоса сверкал драгоценными камнями –
Тутмос надел на Хатусу украшение и помог подняться.
Ревели трубы, гремели тарелки, клубы фимиама поднимались –
Очищали всех и наполняли воздух сладковатым ароматом,
А фараон молчал, драгоценны его слова,
Ведь ему ещё предстоит общение с богами…
Под ликующие возгласы они вступили под своды колоннады
И пошли по мраморным плитам пола храма –
Перед ними виднелись очертания статуи сидящего Амона-Ра.
К фараону подошёл жрец с золотой чашею в руках,
Протянул ему её и серебряную ложку,
А Тутмос медлил, царица вопросительно смотрела на него:
Может быть, ему уже всё стало известно?
Может, тайное донесение было отправлено ему?
Тутмос вздохнул и благовония посыпал на огонь,
Затем поднял руки, но сразу же устало их опустил,
Казалось, это усилие было превыше его сил.
Фараон смотрел назад, в сторону двора –
Радостное ликование там глухим рокотом сменилось.
Торопливо жрец вошёл, простёрся перед фараоном ниц,
А после о предзнаменовании сообщил ему:
Над двором раненый голубь пролетел,
Замертво упал и всех вокруг обрызгал кровью!
Тутмос покачнулся, рука к горлу потянулась,
Голова запрокинулась, и корона скатилась на пол.
Хатусу с криком подхватила мужа, пыталась удержать,
А тело Тутмоса конвульсиями сотрясало,
Глаза закатились, слюна выступила в уголках рта.
Он обмяк в руках царицы, но вдруг глаза его раскрылись,
Фараон выдохнул: «Это всего лишь маска!»
В последний раз содрогнулся и остался недвижим…