меня найди и искренне люби

в песочнице, под старой ивой,
любовь была простой, правдивой.
я нёс ей лучший свой КАМАЗ,
и «Мишку» прятал про запас.
делился кислой пастилой,
и вёл за ручку в дождь домой.
она смеялась, щуря глаз,
и мир был только лишь для нас.

потом я стал взрослее. двор. подъезд.
и в сердце - тяжесть этих мест.
в наушниках Земфира, Сплин,
и ты одна, и я один…
но вдруг встречаемся тайком,
сбежав из дома босиком.
дрожащих пальцев первый стык,
и поцелуй, как нервный срыв.
мы прятались от пап и мам,
деля свой мир напополам,
и верили, что никогда
нас не разлучат города.

прошли года. я стал циничней,
расчётливей и прагматичней.
проекты, дедлайны и карьера,
любовь? да что вы, в самом деле?
лишь химия, набор гормонов,
и свод неписаных законов.
я строил жизнь, как строят дом:
фундамент, стены, а потом...
потом всё рухнуло в момент,
оставив голый постамент.
и в пустоте бетонных плит
я понял, как душа болит.

и вот, устав от суеты,
в кафе напротив встала ты.
заказ ждала, листая ленту,
искала что-то в интернете.
а я смотрел, забыв про кофе,
на твой знакомый, резкий профиль.
и мир, что был из серых схем,
вдруг стал пронзительно нелеп.
вся эта гонка за успехом,
ипотека в «человейнике» за МКАДом,
казалась мне дурацким эхом
в сравнении с твоим случайным взглядом.

ты улыбнулась мне. и всё.
меня как будто унесло
назад, в тот двор, под сень ветвей,
где не было меня сильней.
и я, забыв про свой цинизм,
про весь свой чёртов реализм,
подумал: «Господи, какая…
она живая. вся живая».
и захотелось вдруг до слёз,
до дрожи, до седых волос
с тобой проснуться утром рано,
от запаха волос духмяных.

смотреть, как ищешь ты носок,
ворча, что мир к тебе жесток.
и слушать сонные рассказы
про сны, про глупые проказы.
потом варить тебе какао,
чтоб ты с улыбкой замурчала.
и гладить пальцами щеку;,
гоня из сердца прочь тоску.
любить за всё: за беспорядок,
за то, что твой характер сладок,
но с перцем, как глинтвейн зимой,
и просто быть самим собой.

и пусть вокруг всё те же схемы,
дедлайны, вечные проблемы...
но если ты со мною рядом,
касаясь тёплым, нежным взглядом,
то вся бетонная тюрьма
вдруг рассыпается сама.

...и в этой долгой круговерти,
поверьте мне, друзья, поверьте,
сквозь маски, роли и личины,
сквозь доводы, дела, причины,
неважен возраст, статус, чин,
и груз накопленных морщин.
внутри любого из людей,
от первых до последних дней,
живёт немой, но вечный зов,
что проще всех на свете слов,
и он звучит в любой крови:

«прошу, сквозь бури проходи, меня найди и... искренне люби».