Под размеренный шорох метлы 26

               
                Вещие сны.
 … Проснулся я в пятом часу утра от того, что стоящий рядом со мной Ален Делон пытался на смеси французского, английского и русского сказать обо мне несколько хвалебных слов. То, что он говорил их именно обо мне я нисколько не сомневался – о ком же еще он мог говорить в моем сне? Стояли мы с ним рядышком, настолько плотно, что наши плечи соприкасались, и я даже чувствовал крепость его не перекачанного, но мускулистого «костяка». Я приобнял его за талию, он обнял меня за плечи. Одет он был в светлый плащ, костюм, белоснежную рубашку и цветатстый галстук – в подобных нарядах он снимался во многих своих фильмах. Как и во что одет был я не имело никакой разницы. На мне, конечно же, была какая-то одежда, но я не помню какая. Да это и не важно.
   А важным в этом сне было, помимо присутствия Делона, еще и  то, что он, видимо, исчерпав весь свой запас хвалебных и приятных слов,необходимых для рассказа обо мне, второй рукой достал откуда-то из воздуха, словно фокусник из шляпы,  массивную книгу, упитанную, с округлыми боками, солидно изданную, в богатом переплете, с  фотографией  серьезного мужчины в пиджаке и белой ( сорочка Делона  была значительно белее- я это помню!)на обложке. «Видимо, такая книга стоит немалых денег»,- почему-то подумал  я.     Делон поочередно начал тыкать пальцем то в книгу, то в меня, при этом он опять говорил в мой адрес приятные слова. Смысл и суть их я не помню, помню только, что мне было приятно их слушать. И еще почему-то я спокойненько начал понимать французский язык.Но это меня не удивило.
    Оказывается, автором этой замечательной книги был… Я! Я  успел уже подарить ее Делону, сделав при этом дарственную надпись на внутренней странице обложки на русском и- внимание!- на французском языках! Каково, а? И в доказательство того, что я – хороший парень и писатель, книги которого издаются так шикарно, он показывал на меня, на книгу и не переставал говорить. Кому он это доказывал и кого убеждал видно не было, те люди или тот человек были наглухо укрыты темнотой, они словно сидели в зале, а мы с ним стояли на сцене. Меня переполняло чувство собственного достоинства, вернее, довольства собой. И я не считал это чем-то таким уж неприятным и нехорошим качеством.
   Мне понравилось, как я вел себя рядом с мировой знаменитостью. С внутренним и внешним достоинством, без суеты и истерики от такого соседства. Ведь мы были с ним давними знакомыми – впервые я увидел Делона в фильме про Зорро. И для меня было совершенно ясно, что наша дружба начала вести свой отсчет именно с того фильма. А в моем сне он решил, как говорят теперь, немного пропиарить своего друга, т.е. меня. И рядом стояли, прижавшись друг к другу крепкими плечами, двое крепких мужчин, уважающих друг друга и по-доброму относящихся друг  к  другу.
  Мы перекинулись с ним парочкой фраз, Делон говорил по-русски, а я- по-французски, причем выводить их картавые французские буквы у меня получалось без особого труда. И я еще помню, что так и не решился задать ему вопросы, которые  хотели бы задать этому красавчику многие мои соотечественники:
  - Почему он не пьет одеколон?  А если все-таки иногда балуется этим, то какой сорт предпочитает?
  Я подумал, что даже наша дружба не позволяет мне задать его вот так, прямо, при посторонних незнакомых людях и работающих камерах, что вопрос этот ненужный в данный момент, да и скорее всего Делон не поймет тот запрятанный в такую нехитрую обертку смысл, который способны вложить в него русские люди.
  А про то, почему именно Делон приснился  мне этой ночью, все оказалось очень просто: накануне утром я дворничал на своем объекте, услышал по радио песню Наутилуса и почему-то стал размышлять именно о Делоне. О его непростой извилистой жизни, об одинокой старости, о мифах, которых вокруг его имени наплели великое множество.Вспомнил о недавно прочитанной публикации про то, что не он, а Роми Шнайдер была в их паре разрушителем, что именно она предпочла карьеру актрисы обычной и скучной семейной жизни. Тридцать лет я помнил это по-другому. Считал его напыщенным красавцем. А он на поверку оказался жертвой. И все эти тридцать лет ничего не говорил в свое оправдание. Ни одного плохого слова о женщине, которую любил. И получается, что еще большее уважение к нему я испытал уже посмертно. А вот каким причудливым образом он попал в мой сон да и еще к тому же занялся моим продвижением -  я сказать не могу. Очень уж извилист и непредсказуем  бывает путь у нашего мозга.
  Я ворочался в постели, не мог  долго заснуть, а моей последней перед провалом в сон мыслью была следующая: в моем детстве из всех европейских актеров мне больше всего нравились  два француза: Бельмондо и Делон. Каждый из-за качеств, присущих только им. И я хотел  бы походить на них. Я ведь мог стать такими же, как они. Я ведь что-то для этого даже пытался сделать. Но в результате не сделал ничего. А все мои нерегулярные попытки были похожи больше на дергание. И в результате я имею то, что имею.
   На таком безрадостном для себя выводе я уснул опять.
  Всего вам доброго. Увидимся обязательно. А если хочешь достичь чего-то – то, наконец, делай  для достижения своей  цели хоть что-то! Не откладывай, не жди, когда ветер станет попутным, жми против ветра! Закаляются только в буре.
    А историю о том, как в мой сон приходил Михаил Пореченков, я расскажу в следующий раз.
04.11.25.