Аль-Хаят Парвиз

Парвиз


Старик шёл всю ночь. Он не чувствовал усталости, прилив энергии давал ему силы. Он решил избавится от волшебного перстня. Конечно, старик мог просто бросить его в огонь и расплавить, превратив в маленькую каплю серебра, но его связь с кусочком металла, который он носил много лет была ещё крепка. Просто так убить Аль-Хаят он не мог, у него не хватило бы сил на это – слишком долго они были вместе и слишком многое связывало их. Выйдя из ворот города он направился к морю, чтобы там выбросить его с высокого обрыва, и чтобы море навсегда забрало Аль-Хаят себе.
Еле заметная дорога в темноте освещалась далёкой бледной луной. Он вспомнил сон и вопрошающий голос всё время преследовал его и звучал в ушах:
- Покайся! – слышалось ему, и старик, одиноко идя по ночной дороге каялся.
Но он каялся не потому, что боялся наказания, за свои совершённые грехи, не потому что муки ада после смерти, пугали его слабую душу. Он каялся потому, что вдруг увидел себя со стороны, словно смотрел на другого чужого ему человека и этот другой человек, цепляющийся за свою никчёмную жизнь и забирающий жизни других людей, ради продления своей, казался ему отвратительным, гадким и мерзким. Он вспоминал подлости, которые совершал тот, другой человек, хитрые предательства и всё для чего – только лишь для того, чтобы продлить свою, никому не нужную, бестолковую жизнь. Он вспомнил всех, у кого забрал жизнь и просил у них прощения. Иногда от бессильного отчаяния скупая слеза текла по морщинистой щеке, не принося облегчения. Он шёл словно во сне, погружённый в прошлое и в раскаяние. Он просил прощение у всех убитых им, он думал, что так облегчит свою душу от тяжелой ноши, но легче не становилось.
Наконец начало светать. Прохладный утренний воздух омыл его лицо свежестью, старик поднял голову и увидел, что путь его подходит к концу.
Солнце жёлтым апельсином появлялась над горизонтом синего моря. Пух облаков белым туманом сглаживал границу, где море встречается с небом. Легкий морской ветер коснулся лица старика и спрятался в длинной седой бороде.
- Здесь, у подножия этой высокой скалы, где пески проглатывают следы, а волны никогда не затихают я похороню тебя. Сколько же веков мне понадобилось, чтобы прийти сюда, сколько жизней ты забрал, прежде чем я понял, что вечная жизнь на земле, это труд раба под палящим солнцем в каменоломне, а настоящая жизнь начинается только после смерти.
Он поднял левую руку и снял с мизинца перстень и в этот момент ощутил легкость и облегчение, этот маленький серебряный перстень потерял власть над ним, и старик понял, что покаяние его услышано.
- Ну вот и всё Аль-Хаят пришло время расстаться с тобой навсегда.
Старик положил перстень на ладонь последний раз посмотрел на него и крепко сжал кулак. Маленький кусочек металла был холоден, как лёд.
- Ты хочешь тепла, ты хочешь новой человеческой жизни, но больше никогда её не получишь, сегодня море проглотит тебя навсегда.
Старик уже собирался бросить перстень с обрыва, когда увидел вдали над дорогой приближающееся облако пыли.
- О, кажется я знаю кто это скачет сюда. Тогда Аль-Хаят нам стоит подождать немного, они должны увидеть твою смерть, только так они остановятся в своём безумстве.
Старик сделал еще шаг к обрыву и повернулся к приближающимся лицом. Вскоре недалеко от него остановилась группа всадников, один из них спрыгнул с белого взмыленного коня и направился к обрыву, остальные спешились, но остались стоять на месте.
- Стой, - закричал старик, - не подходи ближе.
- Ты что не узнал меня Хамид?
- Я узнал тебя, шахиншах, хотя одежда и лицо твои запылились от долгой езды, но походка и осанка, остались прежние.
- Да, ты прав, мне пришлось долго ехать, но зачем ты покинул дворец Хамид Хакими, разве любимый богами господин и царь твой не дал тебе молодую жену, сады, поля с оливковыми деревьями, разве ты не ел с моего стола и не был первым лекарем при мне.
- Да Парвиз, ты мне всё дал это. Только у моей молодой жены оказались слишком внимательные глаза, острый слух и длинный язык. Что она говорила тебе, когда уходила от меня по ночам?
- Не будь к ней строг, поверь она ходила не ко мне, а в мой гарем к одной из моих любимых жён. Скажи мне старик, разве царь не должен знать, о чём думают его слуги за его спиной?
- Ты как всегда мудр, победоносный, мне очень жаль Амину, но видит бог я не хотел её смерти.
- Может и так Хамид, но зачем ты ушел из дворца к этому обрыву, неужели смерть твоей жены так растрогала тебя, что и ты тоже решил умереть? Не делай этого, ты нужен мне, если хочешь, я дам тебе много других жен ещё моложе и красивей!
- Нет великий царь, жены не нужны тому, кто одной ногой стоит в холодной могиле.
- Я знаю Хамид, что ты прожил долгую жизнь и она стала тяготить тебя в последнее время, я же напротив молод и полон сил. Жизнь доставляет мне удовольствие, я хочу побеждать врагов, любить женщин, устраивать пиры. Отдай мне перстень, старик, и я обещаю, что остатки дней ты проведешь в роскоши, я прикажу исполнять любую твою прихоть, любое твоё желание будет законом для моих слуг, всё что ты захочешь, Хамид исполнится, даю тебе слово!
- Нет шахиншах, это невозможно, сам Бог привел меня сюда для того, чтобы море поглотило Аль-Хаят навсегда. Посмотри же, как это произойдет.
Старик замахнулся и блеснув в лучах восходящего солнца перстень полетел вниз.
Злость овладела Парвизом. Как мог этот дряблый старик бросить дерзкий вызов ему, царю перед могуществом и величием которого другие правители становились на колени! Бешенство овладела им, он желал уничтожить презренного старика и омыть руки его презренной кровью, тут же, сейчас! Он схватился за рукоятку сабли, сжал её до хруста в пальцах. Старик в ожидании скорой смерти высоко поднял подбородок и словно свысока поглядел на своего царя. Еще большая ярость охватила шаха, и он уже хотел броситься вперед и зарубить старика, когда рядом услышал тихий шепот визиря:
- Если он сумел сделать перстень, один раз может он сделает ещё один.
Парвиз посмотрел на визиря и понял, что смерть старого лекаря ничего ему не даст и что визирь прав.
Усмирив гнев, он спросил:
- Послушай, Хамид, ведь этот перстень сделал ты?
- Да, мой повелитель, я изготовил его
- Так сделай ещё, я дам тебе серебра и золота столько сколько ты захочешь.
- Глаза мои стали плохо видеть, Парвиз, а руки ослабли и жить остаётся мне совсем немного.
- Я дам тебе в помощь лучших ювелиров с самыми зоркими глазами и крепкими руками, ты по-прежнему будешь жить при дворце, есть и пить с моего стола, никто не потревожит тебя, Хамид!
- Велика твоя милость, мудрейший, но дни мои уже сочтены богом.
- Ты можешь сделать два перстня, старик, и тогда всемилостивейший продлит и твою жизнь, и я обещаю – ты будешь наслаждаться всеми удовольствиями жизни, как и прежде, даю тебе своё слово, а слово царя нерушимо!
Старик посмотрел вниз с высокого утеса. Там внизу неистовые волны бились об острые скалы, море вдруг почернело и теперь казалось ему страшной могилой. Он всю свою жизнь боялся смерти и его решимость умереть здесь и сейчас исчезла в тот самый момент, когда перстень полетел вниз и теперь несмотря на долгую, долгую жизнь старик вдруг осознал, что всё ещё хочет жить, дышать утренним воздухом, смотреть на восходящее солнце, пусть недолго, но каждое мгновение жизни теперь ему казалось счастьем. Жизнь ему представилась глотком воды для путника, бредущего по раскалённой пустыне. Нет, он не сожалел, что выкинул Аль-Хаят в море – много людей умерло, прикоснувшись к нему, теперь же никто не умрёт, но умереть самому разбившись об острые камни он не хотел.
Он знал, что жить ему без перстня оставалось недолго и теперь он вдруг понял, что радость жизни не в её продолжительности, а в понимании того, что надо ценить, каждый миг жизни, каждую её секунду. Он снова посмотрел вниз, нет он не умрёт, разбившись о камни. Он умрёт тихо и спокойно, как умерла Амина, но сначала он расскажет Парвизу историю перстня, чтобы охладить его горячий нрав.   
- Что ты молчишь, Хамид?
- Я согласен! Я согласен раскрыть тебе тайну перстня, мой царь, в твоём дворце, я расскажу тебе всё, а потом ты решишь, что делать.
- Тогда пошли! У нас есть свободные лошади, я отвезу тебя во дворец! – выкрикнул он, - а что делать с тобой потом я уже решил, - сказал он почти шепотом.
Парвиз поднял руку и подозвал к себе одного из всадников:
- Ибрагим пошли всех людей вниз, пусть найдут перстень и принесут его мне.
- Хорошо мой повелитель
- Тысячу драхм тому, кто найдёт!
- О великий, тогда разреши и мне искать его вместе со всеми…
- Ищи, Ибрагим, а вечером будь во дворце.
- Повинуюсь, великий.
Султан, визирь и Хамид отправились во дворец, а тридцать воинов, услышав о столь щедрой награде, спрыгнув с коней бегом поспешили вниз с крутого обрыва, каждый из них мечтал первым найти перстень и получить заветную тысячу драхм. Достигнув берега они, опережая друг друга и скользя по камням устремились к воде. Песок, разбуженный их суетой, поднялся с морского дна, закрутился в набегающей волне, и чистая прозрачная вода под их ногами превратилась в непроглядную муть. В этой толчее людей один из воинов случайно наступил на серебряный перстень и вдавил его ещё глубже в илистый грунт, похоронив навеки.