Сад
и там шумит вовсю тысячелистый гомон,
такой как будто каждому листу
какой-то свой язык особенный дарован.
Там потрясал, подобен грому в ясный день,
раскатист, небожителен, заглавен,
разряд глаголов был благословен -
то громыхал с небес Гаврил Державин.
Все наполнялось спелым торжеством,
немые звери замирали в сладкой муке,
когда доплескивались до всех сторон
Лексансергеича чарующие звуки.
Был баратынский сумрак тоже там
и маяковский ор, ступенчатый и едкий,
и вспархивал внезапный Мандельштам
щеглом испуганным с качающейся ветки.
Там каждый ангел свой имел распев -
Марина, Николай, Борис, Иосиф -
и вторил им, как будто ошалев,
растений пьяный хор разноголосый.
Мы там сидели немо в зыбкой тени,
внимая травам и кустам. Над нами
шумел торжественно и важно куст Арсений
и разводил как дирижер руками.
Свидетельство о публикации №125110302812