Гот зол охитн дир Пусть Бог тебя хранит

«Гот зол охитн дир» — «Пусть Бог тебя хранит»
Рефлексия для курса Animal Chaplaincy

Когда я думаю о доме, где я вырос, я вижу перед собой целый мир — наш старый одесский двор, залитый солнцем, с фруктовыми деревьями, виноградником и большой собакой по имени Бим. Наш дом был разделён на две половины, как две части одного сердца. В одной жили бабушка Ита и дедушка Лёва, а в другой — мама, папа, мой младший брат и я. Между ними был сад, живой и тёплый, как дыхание Творца.

Дедушка Лёва был зоотехником, но по сути — садовником Всевышнего. Он любил всё живое — и деревья, и животных. Осенью он белил стволы деревьев известью, а потом укутывал их, как людей: сначала старой одеждой, потом сверху клеёнкой или целлофаном, чтобы не промокло, и закреплял всё проволокой или верёвками. Он говорил: «У каждого дерева должен быть свой тулуп и свой плащ». Когда воздух становился холодным, он выходил во двор и разводил дым, чтобы отпугнуть вредителей и согреть сад. Он делал это с такой заботой, что казалось — разговаривает с каждым деревом: «Держитесь, мои хорошие, скоро снова будет солнце». Весной сад оживал. Люди, проходя мимо, любовались тем, как он ухаживал за деревьями с терпением и достоинством. Он не цитировал Талмуд, но жил так, будто знал его сердцем. Он просто понимал: в каждом живом есть дыхание Творца.

Когда-то Всевышний сказал Адаму: «Я даю тебе сад и всё, что в нём. Береги это, потому что, кроме тебя, некому». Мне кажется, дед слышал эти слова сердцем. Он берёг всё живое — деревья, птиц, собак. И теперь я понимаю: он был первым, кто научил меня быть капелланом, только не среди людей, а среди Божьих созданий. Есть люди, которые молятся не словами, а делами. Они укутывают деревья, поят землю, кормят собак. И, может быть, именно их молитвы держат мир в равновесии.

Бим появился у нас, когда родился мой брат. Щенок был с дефектом задних лап, и его отдали почти бесплатно. Но мы приняли его, и он стал частью семьи. Бабушка Ита взяла его под свою заботу: выпаивала молоком, кормила жарким из шаббатнего чолнта — кусочек мяса, немного картошки и хлеб. Иногда даже наливала ему куриный бульон с мацой и говорила: «Он тоже должен почувствовать, что сегодня Шаббат». Она с ним разговаривала на идише, русском и украинском. И, может быть, он всё понимал. Когда она говорила: «Гей эсен, майн либер» — «Иди, поешь, мой дорогой», он вилял хвостом и слушался. Наверное, потому что чувствовал, что его любят.

Мама тоже очень заботилась о нём. Она первая сказала, что его нужно купать, и мыла его в нашей ванне, как ребёнка. Она переживала за него, как за сына. Мой брат вначале немного его боялся, но потом подружился. И Бим стал его охранять, как старший брат. А ещё у нас были два кота — Вася и Мурзик, братья. Они дружили между собой и с Бимом. Иногда ели из одной миски, и никто никого не обижал. В нашем доме не было вражды между видами. Только мир. Только любовь.

Через дорогу стоял пятиэтажный дом. Там жили «научные работники». Им не нравился лай Бима. Они кричали с балкона, что собака мешает им писать диссертации. А потом кто-то попытался его отравить. Он выжил, но я впервые тогда понял, что ненависть к людям может перейти даже на их животных. Это был мой первый урок о том, что зло не знает границ, а любовь — единственная сила, которая может его остановить. Бабушка сидела у его головы, поила его тёплым молоком и шептала на идише: «Гот зол охитн дир» — «Пусть Бог тебя хранит». И, наверное, Бог действительно хранил.

В 1991 году мы уехали из Одессы. Бим остался жить в доме с моим двоюродным братом Игорем, потому что дом не удалось продать. Через полгода его не стало. Наверное, он не вынес разлуки. Я узнал об этом через два года и долго молчал. Иммиграция — тяжёлая штука. Первые годы в Америке я скучал по дому, по саду, по бабушке, и особенно — по Биму. Он мне часто снился. Иногда живым, иногда просто тихо смотрящим.

Потеря не исчезает. Она превращается в память. А память — это форма любви. С тех пор я часто думаю, что, может быть, именно тогда, в Одессе, начался мой путь как animal chaplain. Просто я ещё не знал, что этим словом можно назвать любовь.

Пусть Бог хранит всех, кто умеет любить тех, кто не говорит нашим языком.