Фрэнки из Чикаго

Дождь моет фары Кадиллака:
Колеса содраны до блеска,
В неоновых огнях, за мраком –
Голос страшный, мерзкий:

- Имя назови, певица-птица!
Дни сочтены у друга твоего.
В плащах и шляпах лица,
Обходят пару – всем равно.

Надломлены у птицы крылья,
Но не узнает Он о Фрэнки:
В газетных строчках всплыли,
Как он увёл у босса деньги.

Так получилось, временами,
Ублюдкам стали власть дарить:
И режутся за жизнь, влиянье -
В тени стараемся их жить.

Но позже растворить их, поглотить.
Ребёнку чтобы всё сумел добыть.
Костям их песни в клубе спеть,
Забыть, жизнь обновить успеть.

Одним таким был Фрэнки из Чикаго:
В тридцатые, что против правил
Своё отчаянье и злость направил,
Как думал он тогда – себе во Благо.

Убитая солистка бара у Неона:
Следы ведут от перьев птицы,
Разбросаны к Марии дому -
Дымятся сигареты и страницы.

Добыта первая улика:
Крошится мир в моих глазах.
И с окон падают безлико,
Кто потерпел на бирже крах.

И между черным, между белым:
Сужаться стала пропасть,
В те годы кто сумел быть смелым
Попал у лезвий в лопасть.

Я следую за Фрэнки по годам:
Грохочет Блюз под крышей,
Война расставит правых по местам –
Горит корабль, слов не слышу.

В огне всё, в черной суете:
Но где-то бродит тень, мне ясно -
Явился Фрэнки на волне,
И день стал ярким и прекрасным.

В глазах Великого и древнего медведя,
Скорее бы нашёл я оправдание:
Чем в узком срезе глаз соседей -
Сто тысяч в день ушли в заклание.

Улики собраны давно:
Все основания для ареста,
В тюрьме гнить суждено,
На белом свете нет и места!

Но Фрэнки следует по миру:
Его не в силах поглотить –
Ни мрак, ни света сила,
Он вне закона будет жить.

Танцует в Белом кабинете,
Переехав в Вашингтон,
Единственный он на планете,
Кто не лишён корон.