среди чащеб неестества

химирические бутоны
распускаются в подвале
в овале из крови
на алом покрывале
наблюдающий глаз
невидимого прогала
программа уничтожения
собственного идеала
унции унижения
поглощая жадно
из одной чаши в другую
страдание и досада
падает замертво
ровно по глиссаде
некто наблюдающий
его убила гроза
небо укуталось им
не бойся не страшись
шептал простолюдин
замурованный в глине
сидящий на ветке филин
поджигал фитиль
тьма окружила всё сущее
кружила в коварных ладонях
внезапно кровавые луны
сошли с осей став кронами
густые заросли шевелились
ветки хрустели шуршали травы
клетки горестей снов отрава
чёрной плесенью окутало врата
прилипли лапки насекомого
к клейкой ленте
окровавленное тело
но окрылённое
оно летело
навлекая волны
вбирая в себя болью дышащих
питаясь скорбью
взмывая выше
над горящим полем
/
Треск стеклярусных венул под сталагмитыми паяльниками.
Поэтапное снятие хрестоматийной ретины.
Грациозная выкорчёвка актора.
Гнилоликие ангелы обратили жизнь в делирий.
Смотрите,градирней становится рукав смирительного камзола.
Вскоре мелеет мякоть рта –
аттическая соль на языке
(ИСКОЛОТ).
А слово здесь не воробей,но сокол,что скушал
плавникового христа.
Мерзотный Логос. сумасбродства,где некто силится сыскать
глухонемой свой отголосок среди чащеб Неестества.
/
В обугленной крови деревьев барахтаются мотыльки.
Небес смешное расслоение.
Витых растений уретрит.
/
Фламинго о могильный камень рьяно ломает себе шею.
Мир статику не обретает.
Повально головокружение.

морис кирцайн | ЭКСПРЕССИВНАЯ ТРУПНОСТЬ