Чехов в моей жизни

 В конце июля 1984 года я первый раз в жизни поехал на поезде. На самолёте уже летал много раз, на разных самолётах, а на поезде впервые. Ехал я в Москву, поступать в институт. Из какого города точно ехал не помню, может из Таганрога, может из Мариуполя, а может из Донецка - наш городок, где я закончил школу, расположен так, что можно было сесть на поезд в одном из этих трёх городов.
 Поезд шёл через Тулу, а затем через Серпухов. И вот, когда проезжали Серпухов, я стоял и смотрел в окно. Я увидел какой-то серый, невзрачный городишко с серыми домами, погода стояла серая, облачная, что усиливало ощущение серости, и, увидев табличку с названием города, я сразу подумал, что название связано с серым цветом и с тем, что жизнь в этом городе серая и унылая.
  И тут что-то случилось. Разглядывая город (совсем не долго, поезд шёл резво), я вдруг стал думать о людях, которые в нём живут: "Вот, живут же люди... Где только не живут люди, даже вот здесь, в этом сером городе. Наверное, и жизнь их серая и унылая. Я бы не хотел жить в таком."
  И в это самое мгновение меня посетило странное чувство, что этот город будет что-то для меня значить. Что-то важное, не рядовое. Но что и почему - было не ясно. Я как-то решительно отбросил от себя это чувство: "Нет, не может быть! Не будет этого!" - но, всё уже было решено и предопределено. Через двенадцать лет я женюсь на серпуховчанке - моей сокурснице по институту. У нас родятся двое сыновей, а её мать, моя тёща, которую мы похороним в Серпухове через сорок лет, однажды, в тяжёлые кризисные девяностые, когда рушилось и перестраивалось всё в стране, скажет мне: "Саша, люди вон с двумя-тремя высшими образованиями идут торговать! Ну, что делать, если такая ситуация? Есть какая-то работа - иди и делай. Потом разберёшься, найдёшь что-то ещё," - и я, имея за плечами институт с красным дипломом и аспирантуру, пошёл торговать чаем. И это предопределило на многие годы мою жизнь.
 После поминок в кафе, в центре Серпухова, мы с сыновьями пошли пешком на станцию. И практически первой улицей, по которой мы двинулись, стала улица, на которую я никогда не сворачивал. Это оказалась улица Чехова с памятником великому писателю!
 "И тут Чехов!" - изумился я, и вспомнил, как много значит это имя в моей жизни, и что некоторые подробности я узнал совсем недавно, и что в последнее время Антон Чехов всё чаще стал появляться на моём пути, и всё это выстроилось неожиданно в систему - систему, которая случайно-неслучайным образом, то есть черт знает как, необъяснимо, привела к моему появлению на свет.

  И я стал вспоминать.

  Я с детства знал, что Чехов - любимый мамин писатель. И у нас дома было его полное собрание сочинений, которое на несколько лет старше меня.
Среди множества книг, которые были у нас дома, и которых становилось всё больше, Чехов, наряду с Джеком Лондоном, был одним из главных. И, конечно, я много читал. Но тогда все много читали.

 В раннем детстве судьба забросила меня в Новоазовск, куда моя семья переехала вслед за моими бабушкой и дедушкой по маме.  В семидесяти километрах находился Таганрог, откуда был родом и где провёл своё детство Антон Чехов.
 Затем надо сказать, что будучи студентом, я мотался на каникулы в Новоазовск и всё время проезжал не только Серпухов, но и город Чехов, где недалеко Мелихово, где жил Антон Павлович. Как оказалось, он бывал и у нас в Малаховке, и в Красково, где жили его друзья-писатели. Когда он гостил у Гиляровского на даче в Красково, на реке Пехорке он познакомился с местным мужиком, который откручивал гайки на железной дороге, чтобы делать грузила для рыбалки. Чехов сделал из этой истории замечательный рассказ "Злоумышленник". Когда я узнал, что это была реальная история, я обратился к нашим краеведам, не знают ли они потомков того мужика. Оказалось, есть. И известно кто. Но я не стал разыскивать этих людей.
 Когда я приехал впервые в Малаховку (как раз на том первом в моей жизни поезде в 84-ом году) и вошёл на территорию института, одно из первых зданий, которое бросилось в глаза - это старый деревянный полуразрушенный дом. Через пару лет его разберут и от него не останется и следа. Лишь значительно позже я узнаю, что это была усадьба писателя Телешова, который устраивал писательские встречи, на которых, как говорят, бывал и Чехов.

 Но главное событие, вдруг проявившее удивительную системность в окружении меня Чеховым, случилось в 22-м году, когда я гостил у родителей зимой. Однажды я открыл ленту ВК и прочитал у одной знакомой, что сегодня день рождения Чехова! Мол, поздравляю всех! А я никогда не знал, когда у него день рождения. И вдруг читаю это сообщение в день рождения нашего младшего сына, Антона, то есть 30 января. Я был изумлён и восхищён таким неожиданным совпадением и вспомнил другие совпадения, связанные с этой датой: когда родился наш младший, через пару дней, не ориентируясь ни на что, просто по ощущениям, мы назвали его Антоном, а потом оказалось, этот день был днём памяти св. Антония Великого! А в день, когда спустя сколько-то месяцев мы его крестили, этот день, тоже как будто случайным образом, оказался днём памяти другого св. Антония!
 Я тут же поделился этим открытием с мамой. Мы поговорили о Чехове, о его рассказах, я загорелся немедленно что-то почитать, а мама вдруг вспомнила и, как будто между прочим, сказала: "А ты знаешь, а ведь это собрание сочинений когда-то подарил мне твой папа Слава."
 Вот тут круг замкнулся, и на свет божий явилась Система, которая всегда была, всегда меня окружала, пронизывала мою жизнь вдоль и поперёк, а я жил и не знал этого!
 Обдумывая обнаруживший себя факт дарения полного собрания сочинений моей будущей маме моим будущим отцом, я пришёл к догадке, что это дарение могло стать решающим ходом когда-то со стороны моего отца в деле покорения сердца моей мамы.
  Я выбрал время и спросил её, не могло ли быть так, как я догадался? Она, как мне показалось, смутилась, и сказала, что уже не помнит. Но я ей не вполне поверил. Такое не забывается. Но и её можно понять, она давным-давно замужем за другим человеком, который всю жизнь пытался заменить мне отца...

 И здесь нужно отметить, что всё это моё расследование и последовавшие открытия связи Чехова со мной случились благодаря нелепой ошибке, которую я допустил, которую просто не заметил. Если бы я обнаружил сразу, что это вчерашняя публикация, и что день рождения Чехова не 30 января, а 29, то я не обратил бы на этот факт особого внимания, и никакого расследования не случилось бы. И я никогда бы не узнал о том, что мой отец, когда-то в юности, подарил любимой девушке всего Чехова, потому что знал, как она его любила. И это, я думаю, не дёшево ему обошлось. А ещё ведь надо было достать - в советское время наличие денег нисколько не гарантировало того, что ты сможешь купить, что хочешь!
Возможно, это была целая история с поиском и доставанием Чехова и с поиском денег. Но эту историю мы уже никогда не узнаем.

 В последние годы я всё чаще, всё увереннее пишу короткие рассказы. И говорят, что они не плохи. Это получилось само собой. Чехов тут ни причём. А вдруг причём?
И ещё одно совпадение обнаружилось, когда я решил из любопытства и уважения ко всей этой череде совпадений, посетить, наконец, Домик Чехова в Таганроге. Я давно знал, что там есть такой музей. Однажды всей семьёй, с детьми, мы даже проходили мимо, но не зашли.
 И вот мы едем на машине в Таганрог, а с нами местный старый пчеловод, Николай. Он слышит, что я интересуюсь Чеховым и собираюсь посетить музей. И говорит: "Подожди, я сейчас позвоню!" - и звонит директору то ли всех музеев Чехова в городе, которых, оказалось, далеко не один, то ли вообще всех городских музеев. Так выяснилось, что директора зовут Лиза и она покупала мёд у этого Николая. Лиза посоветовала начать с Лавки Чехова. Я так и сделал.  И когда я к ней подошёл, я увидел название: "Чай, кофе и другие колониальные товары" - то есть в точности то, чем я торгую. То есть родители Антона Павловича, когда он был ребёнком, торговали чаем и кофе, как я. Я взял аудиогид и прослушал всю экскурсию, пройдя по всем помещениям музея. А когда подошёл поблагодарить сотрудниц, то узнал, что и заведующую этим музеем тоже зовут Лиза. А я, буквально вчера, только закончил стихотворение "Прекрасная Лиза"! Обнаружившаяся трёхлизость так меня изумила, что я сознался им, что пишу стихи и, только что, закончил стихотворение про Лизу. Они попросили меня его прочесть. Я прочёл. Им понравилось, и  они предложили мне записать его в Книгу отзывов и предложений.
И теперь это единственное место, где это стихотворение записано от руки.

 Ещё одно совпадение линий моей жизни с линиями Чехова я обнаружил в этом году: вспомнив вдруг историю про звон колоколов на храме Христа Спасителя, которую я описывал в одной из публикаций*, я решил загуглить дом, в котором Чехов тогда жил в Москве.
 Интернет выдал семь (!) домов, которые имели отношение к Антону Павловичу: в пяти из них он снимал квартиры, в одном была премьера спектакля на его знаменитую пьесу, и в одном ещё что-то такое. Я этого не ожидал, и стал разглядывать эти дома на карте, их расположение с целью угадать, в каком же доме жил писатель, когда ему так хорошо были слышны колокола.
 Но, кроме прочего, я обнаружил прелюбопытную закономерность: все дома находятся в тех местах, куда я с той или иной периодичностью не раз приезжал по своим творческим делам, и оказывался совсем рядом, иногда буквально в пятидесяти метрах или ближе! И это на протяжении последних 30-ти лет! Москва какая огромная - почему же так вышло, что места, куда я ездил, оказывались рядом с этими домами? И я об этом ничего не знал всю жизнь. А судьба организовала всё так, чтобы я постоянно бывал там, рядом с этими местами.

 Что же касается памятника великому писателю в Серпухове, с которого я начал свои воспоминания, то это, как я выяснил позже, скорее, памятник врачу Чехову, и общественному деятелю, хотя, если бы он не стал великим писателем, то вряд ли дело дошло до памятника. Оказалось, что писатель с момента приобретения дома в Мелихово, что не очень далеко от Серпухова, стал принимать активное участие в жизни серпуховчан и всего уезда: он был и присяжным заседателем, и работал в земской управе, и много почтовой корреспонденции получал на Серпуховском почтамте - ближе было негде. И, как врач, принял деятельное участие в предотвращении последствий эпидемии чумы, которая разразилась в регионе в 1892 году.
 И вот какая мысль приходит мне в голову, голову, удерживающую уже огромное количество совпадений в моей жизни с жизнью писателя: а что если тогда, в 1892-ом, спасая сотни, а может и тысячи людей, и взрослых и ребятишек, он спас каких-то предков моей жены, которые жили тогда в тех краях? Ведь могло такое быть?
Тогда - полный джек-пот! Тогда выходит, без него не появился бы на свет не только я, но и моя жена. И наших детей бы не было - ну, просто неоткуда было бы им взяться, если бы ни...

 И последнее, что я обнаружил, на посошок, это то, что моя мама, объездившая с семьёй страну с севера на юг и с запада на восток, до самой Камчатки, где и мне пришлось с ними пожить, периодически выбирая новое место для постоянного жительства, а потом, всё-таки, снова переезжая куда-то ещё, в конце концов поселилась в непосредственной близости от Таганрога, где родился и вырос её любимый писатель. Круг замкнулся как-то сам собой.
И я думаю, я уверен, что при выборе этого места она ни единой мыслью, ни единым чувством не ориентировалась на Чехова и не вспоминала о том, что это его малая Родина. Так вышло.
  А если сюда ещё добавить название и историю села, в котором она поселилась (меня было уже не остановить, я и этот вопрос изучил), то картина получается мега мистическая. Село, всегда официально носившее звание Весело-Вознесенка, людьми, между собой, и в советские времена, с давних пор, называлось Платово - по имени героя войны с Наполеоном, которому царь пожаловал за его подвиги эти земли, где, на пустом месте, в степи, это Платов основал село, пригнал откуда-то крепостных крестьян, и построил здесь храм в честь своей дочери, который стоит и поныне. Этот тот Платов, который основал город Новочеркасск, где архитектура старой части города скопирована с архитектуры Парижа той эпохи, и где был знаменитый, но засекреченный в советское время кровавый расстрел мирных рабочих, вышедших с требованиями о повышении зарплаты. Это тот Платов, чьё имя носит теперь аэропорт в Ростове-на-Дону.
 Так вот, если детально изучить историю рода Чеховых, можно встретить такой факт, что предки Чехова имели отношения с потомками того самого Платова на этих самых землях. Вот что можно найти в исторических справочниках:
"Егор Михайлович — первый в семье Чеховых познавший грамоту. Выкупившись вместе с семьёй в 1841 году на волю, Егор Михайлович поступил в управляющие к графу Платову, сыну знаменитого донского атамана[64]," - это про деда Антона Павловича.

 И вот все эти открытия про свою жизнь я никогда бы не сделал, если бы 30-го января, открыв утром свой телефон, и зайдя в соцсеть, и увидев пост Гали Брусницыной о том, что "сегодня день рождения Антона Павловича...", если бы я пальцем, прокручивая экран, сделал бы движение чуть сильнее или слабее, так, чтобы экран от этого движения сместился всего на один сантиметр - тогда бы я увидел вверху строки вчерашнюю дату публикации поста, 29-е января.
Или, если бы мне пришло в голову проверить дату публикации, точно ли сегодняшняя? А вдруг вчерашняя, или даже раньше... И ничего бы не завертелось. И я бы ничего не узнал. Уже никогда. Такой шанс даётся всего один раз в жизни. Как и тот, благодаря которому я узнал много других поразительных историй из жизни своей семьи, погрузился в изучение генеалогии своего рода - и это тоже произошло благодаря другой нелепой ошибке.
Но об этом уже когда-нибудь.
 
  *  Публикация называется "Читая письма Чехова".